Амурский вальс

Что такое ВЧК, Илья представлял себе смутно, но так как требовалось перекрыть границу, то никакого отторжения новая должность не вызвала. Конечно, приходилось много мотаться вдоль границы, уговаривать служивых заняться прежним делом. Войдя в контакт с Революционной армией Китая (была такая!), добился получения пропуска на китайскую территорию для организации борьбы с хунхузами. Дело было в том, что сразу после завоевания Кореи Японией на территории соседней Цинской империи появляется новая партия, созданная Сунь Ятсеном, гавайцем китайского происхождения. Он же – Сунь Вэнь, он же – Сунь Чжуншань. Партия была создана, как вы догадались, на территории Японии. Она называлась Гоминьдан. Сам революционер родился на самом юге страны возле португальской колонии Макао. Занимался данный революционер не «революцией», а заговорами, в основном неудачными. Опирался не на народ, а на военную силу и интеллигенцию. Почему им была избрана эта тактика – вполне понятно: большинство жителей Китая, ханьцы, были порабощены этническим меньшинством: маньчжурами, этническими монголами. Получив поддержку среди военных, он надеялся, что все остальное завершит стихийное народное восстание, где преимущество будет за более многочисленной нацией. Главное, вовремя подкинуть националистические лозунги. В 1911 году революция произошла, но автоматически отвалилась Внешняя Монголия, так как она к Китаю никаким боком не относилась, и была вассалом оседлых монголов, в лице династии Цинь. На Тибете – та же самая ситуация. Там ханьцев не было, тюрки да монголы, «тибетцы», как их называли в Китае. Плюс хуейцзу в бывшем Джунгарском ханстве. Они и вовсе мусульмане. Возник конфликт интересов между севером и югом страны, а кроме того, ее окраины засобирались в свободное плавание. Сразу Сунь Ятсену власть никто не передал, он побыл временным президентом Китайской республики, но власть получил командующий цинской армии и последний премьер-министр Цинского правительства генерал Юань Шикай. И революция продолжилась!

Власти на местах как таковой не было. Охраной границы там никто не занимался, работала только «таможня», но на собственный карман. Несколько сложней было решить вопрос со «своими». Тут помогло то обстоятельство, что многие, особенно пожилые казаки, хорошо помнили его деда, полковника, дважды имевшего чин полевого генерала. Да и отца, который, правда, до чинов деда не дослужился, но только потому, что несколько лет, после ранения во время русско-японской войны, был ограниченно годен к службе, и не закончил Академию, поэтому выше войскового старшины подняться не смог. Упирая на то, что «времена и правительства приходят и уходят, а Россия – остается», плюс имея распоряжение командующего фронтом о выделении содержания для пограничной стражи, на большинстве участков, где отсутствовали подразделения, признающие бывшего войскового атамана Гамова, было восстановлено патрулирование и налажена «голубиная почта», единственное возможное средство связи.

Во время одного из посещений таможенного поста Синьань, на противоположном берегу Амура, где так же, как у нас, подходила железнодорожная ветка, но наплавной мост давно не действовал, но существовал паром, вмещавший один двухосный вагон, при согласовании пропуска на нашу территорию груза, приобретенного в Китае чая, возникла ситуация, что разговорного запаса Ильи, достаточно хорошо знавшего маньчжурский диалект, не хватило. Начальник поста был новым и разговаривал на ханьском наречии, хотя, судя по всему последующему, его просто попросили задержать Илью, чтобы успел подъехать и сойти с поезда франтоватый человек средних лет в белом костюме и с белой тростью. Шляпа на голове у него была тоже белая, пробковая. Он объяснил на русском, с достаточно отчетливым акцентом, что хочет увидеть «хань», такие документы были, и Илья тут же предъявил их. Китаец буркнул типа: «Рюся кретино, облико морале», махнул рукой кому-то, чтобы подавали вагон на погрузку на паром.

– Спасибо, господин…

– Кристап Хугос, к вашим услугам!

– Еще раз спасибо, господин Хугос, здесь идет смена маньчжуров на ханей, не совсем понятно, что они говорят.

– Меня интересует один металл, желтенький такой. Готов приобрести крупную партию. Оплата в фунтах или франках.

– Беляк, что ли? Знаешь, почему вы проиграете?

– Нет, а разве мы проигрываем?

– Еще как! И все потому, что вам звон этого металла мешает Родину любить. Не уполномочен я вести операции с этим металлом при продаже его за рубеж. Обращайтесь по инстанции. Честь имею! – откозырял Илья и больше на этого человека даже не смотрел. Но лицо его, в очках, хорошо запомнил.

Вокруг никого не было, момент для «контакта» был подобран профессионально. После отплытия Илья еще раз взглянул на берег, но человека в белом костюме не увидел. Он не первый и не последний на этой стороне, кто задает этот вопрос.