АН -7 (СИ)

Хвала богам, их дипломатический этикет всё-же предусматривал и некоторую дистанцию, на которой главное чудо в перьях и остановилось, так что нужда в подметании его пути отпала, и нам той пыли досталось гораздо меньше, чем мы начали уже опасаться. Дальнейшее было предсказуемо. Главнюк выкрикнул какое-то одно слово, явно не нам, а своим, те подхватили и заскандировали — ага, его же. Видимо, в как раз этом "единстве" и заключался основной смысл озвучки. Потом, дождавшись, пока сей верноподданнический галдёж трудящихся красножопых масс стихнет, он толкнул пламенную судя по интонации речь уже нам, о содержательном смысле которой мы, естественно, могли догадываться лишь в самом грубом приближении. Впрочем, какая разница? Дипломатический протокол — он же и в Африке дипломатический протокол. Я не остался в долгу и тоже толкнул ему в ответ речугу таким же напыщенно-торжественным тоном — о мире во всём мире, о судьбе мировой цивилизации, о бремени белого человека и о принципиальном непересечении параллельных прямых в бесконечности пространственно-временного континиума нашей Вселенной. Эту часть я озвучивал, само собой, на русском. Затем, уже на турдетанском, но всё тем же тоном, я уведомил его, что в своём перьевом прикиде он здорово смахивает на попугая ару, из чего вывел попугаистый же уровень и его мозгов, а следовательно, и мозгов тех, кто выдвинул его такого в вожди и продолжает терпеть над собой эдакое чудо не только в перьях, но и с птичьими мозгами. Я ещё планировал рассказать ему о благах передовой античной культуры, включающих птичий и свинский грипп, триппер, оспу с корью и свинкой, загон в резервации и хронический алкоголизм подобных ему и всем его соплеменникам красножопых чуд в перьях, но по сопению за спиной едва сдерживавших смех наших понял, что пора закругляться. Поэтому я торжественно ткнул пальцем в того, спасённого нами, и объявил, что нам чужого не надо, у нас и своих таких девать некуда, после чего перешёл к основной протокольной процедуре. По моему знаку мне подали свёрток, из которого я извлёк и протянул главнюку маленькое бронзовое зеркальце. Его тут же подхватили бабы, а вслед за ними кинулись и мужики, мигом образовав кучу-малу.

Нет, ну схватили-то ништяк, ясный хрен, для почтительной передачи вождю, и пусть будет стыдно всякому, кто подумал иное, гы-гы! Но как же при этом не поглядеть и не пощупать блестящую диковинку! Поэтому путешествие зеркальца из моих рук в руки вождя пролегло не через одну пару посреднических рук, а через добрый десяток, а кое-кто и на зуб попробовал. Впрочем, какая-то из баб, кажется, даже успела сообразить, для чего сия блестяшка предназначена, что заметил и главнюк, но заметить-то мало, надо же ещё и понять. А вот с этим оказалось труднее, судя по тому, как он с умным и всё понимающим видом пялился в тыльную сторону зеркальца. Впрочем, с точно таким же видом он слушал и мою ответную речь, даже кивая в такт — типичный профессиональный начальник всюду одинаков. Так или иначе, блеск предмета он заценил, его редкость в их стране — тем более, и для начала этого вполне достаточно, а назавтра он разберётся в его предназначении или через месяц — то уже его личное дело. Он же не учит меня правильному глотанию пыли, поднятой перед ним его соплеменницами, верно?

Заключительным номером дипломатического протокола стало вручение ему — ага, опять через тех же посредников — трёх ниток стеклянных бус, которые он в конечном итоге все три на себя и напялил — видимо, оттого, что они были разного цвета, и каждое из ожерелий оказывалось таким образом уникальным. А разве ж можно выпустить из своих загребущих начальственных рук уникальную вещь? На этом мы с халявой и закруглились, потому как нехрен их баловать. Презентация презентацией, но она ж не самоцель, а типа рекламной акции для будущего бизнеса, и не к халяве их надо приучать, а к бартеру типа "дашь на дашь". Главнюк их, кажется, тоже въехал, что презентация окончена, поскольку снова разродился торжественной речугой на своей дикарской тарабарщине и сделал нам приглашающий жест, а толпе — вернуться к прерванным занятиям.

— Они нас не вот этим ли, часом, угощать собрались? — спецназер подозрительно кивнул в сторону баб, скучковавшихся вокруг большого горшка и занятых откусыванием кусочков от ломтей вываренной маниоки, их тщательным разжёвыванием и сплёвыванием этой жвачки в горшок.

— Именно, — подтвердил его опасения геолог, — Слабоалкогольный напиток такой у них, сбраживание идёт за счёт ферментов слюны. Те, кто пробовал, говорят, что он не так уж и плох, если отвлечься и не думать о способе его приготовления…

— Короче, не сметь думать о белом медведе, — хмыкнул я.