АН (цикл 11 книг) (СИ)

Он лишь в последний момент успел защититься от моей шаровой молнии. Правда, в тот же миг ему в спину врезались ледяные колья и частично пробили стихийный доспех. Мастер дёрнулся и пропустил момент моего стремительного приближения.

Пальцы космоперчатки схватили его за защищённое белоснежными молниями горло.

Я сконцентрировал больше альтеры вокруг своей кисти, продавливая стихийный доспех.

— Сдавайся и выживешь, — холодно проговорил я, ударив противника в упор импульсом родовой Ауры.

— Ненавижу! Ненавижу тебя! Тварь! Монстр! Чудовище!!! — залепетал Мастер.

Чего это он? Мы раньше встречались?

— Как ты смеешь, тля, обращаться в таком тоне к моему мужу! — вспылила Соня, приземлившись рядом. Но увидев мою поднятую руку, замерла, пытаясь держать себя в руках.

— Наглец… — пробурчала она себе под нос.

Сконцентрировав немного альтеры в ладони, поднятой руки, я отвесил Мастеру звучную пощёчину, сбив его стихийный шлем.

Н-да, рожа знакомая. А вот этот его глаз, отнюдь не глаз.

Я потянулся рукой к лицу Мастера.

— Нет! Не нужно! Уйди!!! — заверещал он. — Не снова.

Рывком я выдернул из его глазницы пустышку. Шарик-протез.

— Не может быть… — удивлённо прошептала Соня, заглядывая в белое как снег лицо одноглазого Мастера. — Это тот самый?

— Да, — кивнул я. — Один из двух Мастеров Волынского, которые пытались не допустить меня до турнира.

— Ах ты ж гад!!! — воскликнула Соня и врезала кулаком ему в живот.

К этому моменту от давления моей альтеры и Ауры, Слуга Волынских совсем утратил контроль над живой и лишился покрова…

— Кха… — выдохнул он. Я отпустил его, и одноглазый согнулся пополам.

Пока он кашлял в покрытую росой траву, я связался со своими космодесантниками. Одноглазый прокашлялся, я же дёрнул его за шкирку и впился в него взглядом.

— Где Волынский?

— Я… ничего тебе не скажу!

— Говори, идиот подневольный. За прошлое мы с тобой квиты. Не расти новый должок.

— Иди… ты… к чертям! — выплюнул он.

Я тяжело вздохнул и покачал головой.

— Соня, солнышко, полетай, пожалуйста, немного. Может, увидишь беглеца. А я с этим сударем чуть-чуть пообщаюсь.

— Хм?.. — изобразила удивление супруга. — Хорошо, дорогой, — елейным голоском пропела она.

Визор её красивого шлема был направлен на ползающего в траве Мастера. Тот с ужасом смотрел то на меня, то на мою жену.

Соня развернулась, приготовилась к взлёту, но встрепенулась, будто что-то забыла и, через плечо обратилась ко мне:

— Только сильно не заигрывайся, сладкий. Не хочу снова кровь-кишки с твоего нагрудника отскабливать.

И взмыла в небо.

Вот ведь милая чертовка, а!

Люблю её.

Улыбаясь под шлемом, я повернулся к одноглазому.

Он стал ещё бледнее прежнего.

Через две минуты я узнал то, что мне было нужно, а за пленённым одноглазым Мастером прибыл один из моих космодесантников — вколол ему снотворное и сопроводил на ближайшую военную базу.

Я поднялся в воздух. Заметив это, ко мне подлетела Соня.

— Что ты делаешь? — удивлённо спросила она, когда я поднял забрало шлема.

Я показал ей мини-гарнитуру, которую в следующую секунду воткнул в ухо.

— Направляй остальных, пусть подтягиваются к нам, — сказал я и опустил забрало, затем нажал кнопку вызова…

Пришлось подождать ответа…

— Да, — услышал я усталый голос, в котором всё ещё слышались властные нотки.

— Не хотите прекратить пустую беготню и сдастся? — ровным тоном спросил я. — С семьёй хоть побудете.

Динамик микрогарнитуры напряжённо молчал шесть секунд.

— Ты? — наконец-то фыркнул Волынский. — Семьёй моей прикрываешься? Чего ещё ждать от бесчестного создания, порождённого отцовским беспутством и бесчестием.

Глянув на Соню, я улыбнулся и указал рукой на северо-восток. В этом направлении мы и полетели.

— Давайте не будем говорить о чести, Михаил Артёмович, — сказал я в микрофон гарнитуры. — Хватит уже переливать из пустого в порожнее. Я прекрасно понимаю всю прелесть того, что ваши близкие не смогли сбежать и теперь под нашим наблюдением. Но шантажировать вас жизнями членов семьи не собираюсь. Это не в моих правилах.

— Да? — голос Волынского звучал скептически. — И зачем тогда ты звонишь? Хочешь похвастаться, что прикончил моего Мастера?

— И вы снова неправы, Михаил Артёмович, ваш Мастер жив и относительно здоров. Я звоню только для того, чтобы предложить вам сдаться. Сможете побыть с семьёй. Обещаю, сдадитесь по-хорошему и даже запирать вас в темницу не буду. Выделим вам домик погостить. Правда, наручники, блокирующие живу, надеть придётся.

— Звучит здорово… Но знаешь, что? Иди к чёрту! Я сам приду за своей семьёй. Вот увидишь. И если с ними всё будет в порядке, обойдусь с тобой и твоей жёнушкой мягко. Убивать не стану.

— Значит, не хотите сдаваться? — грустно вздохнул я.

— Я не предам Александра Борисовича. Всё. Отбой. Тебе остаётся лишь в страхе ждать, когда я приду за тобой.

— Вы ошиблись в третий раз за наш короткий разговор, — сухо произнёс я. — Поднимите голову.