На три секунды в зале повисла тишина, нарушаемая лишь размеренным стуком металла о стекло — это Арвин помешивал ложечкой остывший чай.
А затем вынул ложку и, не проронив на стол ни капли, крутанул её на пальцах и, точно меч, направил в сторону великого князя Киевского.
— Вы что же, Александр Иванович, Канцлера выгораживаете? — с холодной полуулыбкой спросил он.
— Нет, что вы, — Аксаков вновь поднял руки в примирительном жесте. — Я лишь всего лишь стараюсь быть объективным. И прежде чем мы продолжим наше обсуждение… — он покосился на пленников. — Возможно, стоит вернуться к исходному нашему составу? Если ни у кого нет вопросов к двум раскаявшимся предателям?
Вопросы имелись. На них ушло ещё сорок минут, после предателей и оператора с камерой выпроводили, служанки принесли новые напитки и закуски на стол, а затем совещание продолжилось.
Глава 13
Я лежал на коленях у Сони, а она, запустив пальцы мне в волосы, нежно гладила мою голову.
— Ты у меня молодец, отлично сегодня потрудился, — ласково проговорила жена.
Я посмотрел на неё и усмехнулся.
— Это мне тебя нужно хвалить, милая. Целый день на ногах, ещё и Архея кормить успевала. Знаешь, когда тётушка с матушкой рожали год назад, они… обе несколько дней были совсем уж измождёнными после родов. Особенно тетя.
— Ну ты не сравнивай молодую княгиню-Мастера из рода Александрит с обычными женщинами, — вздёрнула носик Соня.
— Не сравниваю, — хмыкнул я. — Конкуренток у тебя нет.
Она счастливо заулыбалась, продолжая гладить меня по голове. Мне было приятно. Но, казалось, она сама от этого действия получает больше удовольствия. Будто бы одновременно успокаивает нервы и напитывается силой.
— Ну, как всё прошло? — после трёх минут расслабляющей неги спросила жена.
Я подробно пересказал ей то, что было на нашем «мини-съезде». Соня внимательно меня выслушала, а затем свела брови, задумавшись.
Спустя сорок шесть секунд жена хмыкнула и улыбнулась:
— Ты отличный рассказчик, Аскольд. Я будто бы сама побывала на вашем собрании.
— Я старался максимально передать тебе всю атмосферу. Знаю же, как тебе интересно. Ну? Каково твоё мнение?
— Если судить по твоим словам, больше других готовы воевать с Канцлером наше княжество и княжества наших родителей. Что, в общем-то, неудивительно. Новочеркасск тоже рвётся в бой… Я бы поставила его в один ряд с нами, но всё же последнее слово в решениях этого княжества не за Арвином. Что до остальных троих… Они более осторожны. Но… уверенность в том, что Казань и Астрахань поддержат нашу борьбу, лично у меня более девяноста процентов. А вот Киеву я могу дать… Семьдесят?
— Как мы с тобой похоже мыслим, — улыбнулся я.
— О, я во всём оказалась права? Даже насчёт Аксаковых?
— Даже насчёт них. Семьдесят четыре процента — такова, на мой взгляд, вероятность, что они пойдут с нами до конца в войне с Канцлером. Осторожность не равно нерешительность. С другой стороны, они уже пытались идти против Годуновых… Но в тот раз не дошли до конца, и сейчас один из Аксаковых — министр. Не будь всего этого, накинул бы им ещё восемнадцать процентов.
— То есть по большей части все союзники поддерживают нас? — уточнила Соня.