Анабасис. Греческая история

Архидам¹⁴⁹ повел против фиванцев отряд менее чем в сто человек, прошел мимо тех мест, которые могли бы служить естественной защитой против врага, и двинулся по откосу навстречу наступающим. И тут случилось то, что огнедышащие «победители лакедемонян»¹⁵⁰, подавляющие противника численностью и уже занявшие господствующие возвышенности, не выдержали натиска отряда Архидама и обратились в бегство. Находившиеся в первых рядах войска Эпами-13 нонда пали в этом бою; однако, когда горожане, возгордившись одержанной победой, стали преследовать врага дальше предопределенной черты, они в свою очередь пали: по-видимому, божество точно определило границу, до которой им может быть дарована победа. Архидам поставил трофей на том месте, где он одержал победу над врагом, и выдал погибших здесь неприятелей, даровав для этого перемирие. Эпа-14 минонд полагал¹⁵¹, что аркадяне придут на помощь Лакедемону; он не желал сражаться одновременно и с ними, и со всеми лакедемонянами, собравшимися вместе, причем, вдобавок, противники только что одержали победу, а его войска потерпели поражение. Поэтому он отправился с величайшей быстротой назад в Тегейскую область; здесь он позволил гоплитам расположиться на отдых, а конницу послал в Мантинею, обратившись к ней с призывом быть стойкой и указывая, что, по всей вероятности, весь мантинейский скот находится вне города, равно как и все жители; одной из причин этого было то, что это было как раз время уборки хлеба. После этого фиванская конница отправилась в Мантинею. В 15 это время афинские всадники¹⁵² вышли из Элевсина, поужинали на Истме, уже прошли через Клеоны и как раз вошли в Мантинею, где и расположились лагерем внутри городских стен, в домах. Когда мантинейцы заметили, что приближаются враги, они попросили афинскую конницу по мере возможности защитить их, так как весь их скот, люди рабочего возраста, а также огромное количество детей и стариков свободных граждан находились вне городских стен.

16 Выслушав это, афиняне выступили против врагов, хотя еще ни они сами, ни их кони не получали завтрака. Можно ли не восторгаться и их доблестью, проявленной в этом случае? Они видели, что враг далеко превосходит их численностью, вдобавок их конница только что понесла поражение под Коринфом;¹⁵³ тем не менее афиняне не считались ни с этим, ни с тем, что им предстояло сражаться с фиванцами и фессалийцами, пользовавшимися репутацией лучшей конницы в Греции. Они считали позором, находясь на территории союзников, не оказать им никакой помощи; поэтому они, как только увидели врагов¹⁵⁴, ринулись в бой, горя же-17 ланием сохранить отцовскую славу. Этой битвой им удалось достигнуть того, что было спасено все, находившееся у мантинейцев вне стен города; правда, у них погибло много доблестных мужей¹⁵⁵, но несомненно, что и со стороны врагов погибло много таких же, так как у обеих сражающихся сторон не было ни одного копья, которое было бы настолько коротко, чтобы оно не достигало до врага. Они не оставили на поле битвы трупов павших соратников и даже выдали некоторые вражеские трупы, даровав для этого перемирие 18 врагу. Эпаминонд принял в соображение, что через несколько дней ему придется вернуться на родину, так как истекал срок его военной службы; если же он уйдет, оставив на произвол судьбы своих союзников, то противники станут их теснить и его собственная слава будет покрыта несмываемым позором после того, как его многочисленное тяжеловооруженное войско было разбито в Лакедемоне небольшим отрядом, а конница потерпела поражение под Мантинеей после того, как он своим походом на Пелопоннес вызвал соединение лакедемонян, аркадян, ахейцев, элейцев и афинян. Поэтому ему казалось невозможным уйти, не дав сражения; при этом он рассчитывал, что в случае победы все это будет искуплено; если же он погибнет в бою, он считал достойной смерть в борьбе за то, чтобы его отечество властвовало над 19 Пелопоннесом. Меня не очень удивляет, что он рассуждал таким образом, — такие размышления свойственны честолюбивым людям; мне кажется гораздо более удивительным то, что ему удалось дать своему войску такое воспитание, что оно не утомлялось ни от каких трудов — ни дневных, ни ночных, что оно не уклонялось от опасностей, что оно охотно повиновалось даже тогда, когда ощущался крайний недостаток в съестных припасах. Точно так же и в этот последний 20 раз, когда он дал приказ воинам готовиться к битве¹⁵⁶, всадники стали с энтузиазмом покрывать по его приказанию шлемы белой краской; аркадские гоплиты стали рисовать (на щитах) палицы¹⁵⁷, как будто они были фиванцами; кроме того, все солдаты стали оттачивать копья и мечи и наводить блеск на щиты.