Анабасис. Греческая история

(1) В это время, по прошествии почти 2 месяцев с начала службы у Севфа, прибыли от Фиброна лаконцы Хармин и Полиник и сообщили, что лакедемоняне решили воевать с Тиссаферном²² и Фиброн уже отплыл для ведения войны. А так как последнему необходимо присоединить к себе эллинское войско, то он обещает следующее жалованье: солдатам по одному дарику в месяц, лохагам в два, а стратегам в четыре раза больше.

(2) Когда прибыли лакедемоняне, Гераклид тотчас же разузнал, что они приехали за войском, и сказал Севфу, что дела принимают хороший оборот. «Лакедемоняне, — говорил он, — нуждаются в войске, а ты уже больше не имеешь в нем надобности; отпустив солдат, ты сделаешь лакедемонянам одолжение, а солдаты больше не будут требовать у тебя жалованья и покинут страну». (3) Выслушав это, Севф приказал привести к нему послов, и, когда те подтвердили, что они прибыли за войском, он обещал отпустить солдат и выразил свое желание поддерживать дружбу и союз с лакедемонянами. Он пригласил их к себе и угостил великолепно. А Ксенофонта он не пригласил, так же как и других стратегов. (4) Когда же лакедемоняне спросили, что за человек Ксенофонт, он ответил, что в общем это человек не плохой, но уж очень любит солдат и этим вредит себе. Они спросили: «Может быть, он умеет речами привлекать солдат на свою сторону?» — (5) Гераклид сказал: «И еще как!» — «В таком случае, — сказали они, — как бы он не воспрепятствовал уводу войска». — «Если вы соберете солдат, — сказал Гераклид, — и пообещаете им жалованье, то они не очень-то будут о нем вспоминать и побегут за вами». — (6) «Но как нам созвать их?» — спросили послы. Гераклид ответил: «Завтра утром мы вас приведем к ним, и я уверен, что при виде вас они с радостью сбегутся на сходку». Этот день окончился таким образом.

(7) На следующий день Севф и Гераклид повели лаконцев к войску, и солдаты собрались на сходку. Лаконцы сказали: «Лакедемоняне решили воевать с Тиссаферном, который поступил с вами несправедливо. Если вы пойдете с нами, то отомстите врагу и, кроме того, каждый солдат будет получать по дарику в месяц, лохаги по два дарика, а стратеги по четыре». (8) Солдаты обрадовались этим словам, и немедленно выступил один аркадянин с обвинениями против Ксенофонта. Севф тоже присутствовал при этом, желая узнать, чем все кончится; вместе с переводчиком он стоял на таком расстоянии, что мог расслышать речи. (9) Впрочем, он и сам достаточно понимал греческий язык. Аркадянин сказал: «Мы, лакедемоняне, давно пришли бы к вам, если бы Ксенофонт не убедил нас прийти сюда, где мы, воюя в жестокую стужу, не знаем отдыха ни днем, ни ночью, а он пользуется нашими трудами. Севф обогатил только его одного, а нас он лишает жалованья. (10) Поэтому если бы только я [первый высказавшийся] увидел Ксенофонта, побитого камнями и понесшего возмездие за все то, во что он нас впутал, то я согласился бы признать себя удовлетворенным в отношении жалованья и больше не печалился бы о понесенных трудах». После него выступил другой с такими же речами и за ним третий. Тогда Ксенофонт произнес следующую речь:

(11) «Поистине человек должен быть ко всему готов: ведь я сейчас выслушиваю от вас порицания за те поступки, за которые, по моему убеждению, я достоин вашей глубокой благодарности. Клянусь Зевсом, не слухи о вашем благоденствии побудили меня вернуться, когда я уже находился в пути на родину. В действительности я поступил так, узнав о вашем безвыходном положении, и возвратился для оказания вам посильной помощи. (12) Когда я прибыл к вам и вот этот самый Севф стал засылать ко мне послов и многое обещал мне²³, в случае если мне удастся убедить вас перейти к нему, я, как вам известно, не взялся за это дело, но повел вас туда, откуда, как я думал, вы могли всего скорее переправиться в Азию. Я считал это наилучшим для вас выходом и знал, что это согласуется и с вашими желаниями. (13) Но когда прибыл Аристарх с триэрами и помешал нам переправиться, я, как это было у нас в обычае, собрал вас на совещание о дальнейших действиях. (14) И вот, выслушав Аристарха, который приказывал вам следовать в Херсонес, и Севфа, убеждавшего вас отправиться в поход вместе с ним, разве вы не высказались за поход с Севфом и не утвердили этого единодушным голосованием? В чем же здесь мое преступление, когда я повел вас туда, куда все вы сами решили идти? (15) Что же до Севфа и его обмана в отношении вашего жалованья, то вы были бы совершенно правы, обвиняя меня и негодуя, если бы только я поддерживал его. Но поскольку прежде я был ему самым близким другом, а сейчас стал самым неугодным человеком, то разве справедливо с вашей стороны обвинять меня, разошедшегося с Севфом именно из-за вас?