Анабиоз

— Потому что эти инопланетяне — кретины. Целых тридцать лет ждали, прежде чем вторгнуться. Нет бы спящими нас перебить…

— Может, они тех оставили, кого хотят с собой взять? — буркнул Колян, возвращаясь к углям. — А остальные, того… не проснулись.

— Конечно. Тебя первого увезут. Иди на шоссе, проголосуй, а то тарелка не сразу заметит.

Краем глаза я отметил, как по небу скользнула еще одна звезда.

— Еще предположения будут? — мрачно спросил Борис, вновь подхватывая точильный камень и принимаясь за топор. — Американцы? Фашисты? Злые русские олигархи?

— Причину и виноватых искать — смысла нет: мы ничего толком не знаем, — начал я, осторожно трогая пальцем зазубрины пилы. — Но то, что с нами случилось, очень похоже на один биологический феномен…

— Массовый психоз? — не унимался брат.

— Борь, ты можешь на минуту перестать брызгать желчью и поговорить серьезно? — осадил я его и раздраженно выдохнул.

— Уж куда серьезней, — пробормотал Борис, но дальше огрызаться не стал. — Ладно, на что все это, по-твоему, похоже?

— Анабиоз. — Редкое в обычной речи слово оставило во рту странное «послевкусие». Я продолжил: — Это когда все жизненные процессы в организме очень сильно замедляются. Некоторые земноводные могут так переживать зиму.

— Да что земноводные, н-на, — подхватил Колян, воодушевляясь свежей идеей, — вон сурки такого храпака дают, что пушкой не разбудишь.

— Именно, — подтвердил я. — Правда, есть один момент. До сих пор даже при помощи самых совершенных технологий человека не удавалось вывести из состояния анабиоза. Заморозить — запросто. А оживить — нет.

— То есть, нас всех разом окатили душем из жидкого гелия? Или что они там применяют? — недоверчиво покосился Борис. — А потом, типа, растопили?

— Вряд ли, — сказал я. — Но само состояние похоже. Мы не состарились за такую уйму времени. Ну, или почти не состарились.

— Это хорошо, — кивнул Колян, ежась. — А то я б точно сдох.

Становилось все прохладнее. Борис подбросил в костер несколько веток и только после этого спросил:

— Никто не против?

Как же это все-таки похоже на моего брата: сделать что-то, а потом, уже поставив человека перед фактом, поинтересоваться у него, мол, ничего, что я так?

Ветки занялись, костер негромко затрещал, оттеняя трели сверчка. Сразу стало теплее.

Горело ярко, но когда холодно, уже не до маскировки.

Интересно, а какой сейчас месяц? Судя по буйной еще растительности, но холодным ночам, август. Хотя, кто его знает, что могло произойти с климатом за треть века.

— Я вот о чем, — нарушил молчание Борис. Дождался, пока мы повернем головы к нему, и только после этого продолжил: — Проснулись-то не все. Вот мы с братом в машине ехали, нам повезло, что тюкнулись об отбойник и встали. И что в нас никто не вмазался. А то вон как некоторые побились и погорели в тачках.

— Дело говоришь, н-на, — согласился Колян. — Я тоже спокойно отрубился, у себя в каморке.

— Выборка из трех человек — это сильно, — не утерпел я.

Борис гадливо посмотрел на меня.

— Ладно, ладно, — отмахнулся я.

— Может, нас таким образом кто-то… — Борис поискал слово. — Просеял?

— Золотой миллиард отобрали?

— На миллиард не потянет. Слишком мало проснувшихся. Да и кто мог такое сотворить?

Брат умолк. Сам выдвинул версию, и сам себя загнал в угол вопросом.

— Нестыковочка, н-на, — встрял Колян. — Раз волки гуляют, и птицы табунами летают — животных не вырубало.

— Стаями, — автоматически поправил я, с подозрением глядя на него. — Птицы летают стаями.

— Ну стаями, какая разница.

— Ты откуда про волка знаешь?

Борис тоже напрягся.

— Как откуда, н-на? — даже не почуяв подвоха, пожал плечами Колян. — Сам видел. Еще днем. Трусил по кустам, то ли покоцаный, то ли побитый. Я тогда подумал: фига се, откуда в Подмосковье такая зверюга!

Это походило на правду.

Борис расслабился, да и меня, честно говоря, отпустило. А то мало ли, какого соседа мы пригрели… Тут невольно параноиком станешь.

— Так в чем твоя нестыковочка-то? — продолжил Борис прерванный разговор. — В том, что животных не вырубило?

Колян почесал могучей пятерней в затылке.

— Хм. И в этом тоже, — решил он. — Но я о другом думал. С фига зверье не пожрало тех людей, кто тихо-мирно дрых тридцать лет? Не знаю, как вас, н-на, а меня вот запросто могли. Дверь в лавочке приоткрыта была, чтоб духота не мучила и не хмелеть шибко быстро.

— А вот это нестыковочка, — вздохнул я, понимая, что за всеми этими разговорами мы не нашли ни одного ответа. Только вопросов добавили. — И не только в зверье дело. Зим-то сколько было. Замерзнуть должны были. По логике, вообще выжить никто не мог.

— Но кто-то выжил, — хрипло отозвался Борис.

Я кивнул в ответ и подложил еще дров в костер. Поясницу холодило, но поворачиваться спиной к огню не хотелось: пламя успокаивало и внушало какую-то уверенность, а таращиться в глухую ночь… Нет уж.