Анафем

Во времена светителя Блая вершина, наверное, выглядела очень живописно. Линза плотной породы сохранила от размыва рыхлые подстилающие слои, и получился одиноко стоящий холм. Места на нём хватило бы для большого дома, вроде того, в котором живёт семья Джезри. За тысячелетия люди нагромоздили здесь множество разных конструкций. Нижний слой составляли кирпич и камни, уложенные прямо на скальную породу. Следующие поколения возвели на этом основании литые постройки из синтетического камня: бункеры, караульные будки, гнёзда под оборудование, фундаменты башенных антенн и «тарелок». Всё это не раз перестаивалось, рушилось, сносилось и отстраивалось заново. Камень — синтетический и природный — побурел от потёков ржавчины. Такое место дети могли бы исследовать часами. Мы с Лио не так давно вышли из детского возраста, и в нас бы тоже проснулся исследовательский инстинкт, не будь наши мысли заняты другим. Мы искали следы нынешней человеческой деятельности. Самым из них заметным был отражательный телескоп на высоком цоколе от башенной антенны. Туда мы и отправились первым делом. Телескоп походил на абстрактную скульптуру — такую могли бы сварить из металлолома Корд и её друзья. Однако, заглянув внутрь, мы увидели отшлифованное вручную зеркало двенадцати дюймов в диаметре (очень хорошее) и без труда сообразили, что у него есть экваториальная монтировка, собранная из моторов, коробок передач и шестерён. От телескопа уже нетрудно было проследить путь через платформу к внутренней лесенке. Она вела на юго-восточный край комплекса. Здесь в неком подобии дворика нам предстали большая решётка для жарки мяса, полипластовые стулья и стол, а также большой зонтик. Детские игрушки были с недетской аккуратностью уложены в полипластовый ящик, как будто малыши тут бывают, но не каждый день. Из дворика мы попали в лабиринт тесных комнатушек — каморок для оборудования, превращённых в жилые помещения. Тут явно жил не Ороло. Фототипии на стене представляли пожилого мужчину, женщину чуть помоложе — видимо, его жену, и по крайней мере два поколения их потомков. Религиозных изображений было не меньше, чем семейных снимков; очевидно, жилище принадлежало богопоклонникам. Мы успели все это разглядеть, прежде чем сообразили, что вторглись в чужой дом. Тут нам стало неловко, поскольку ошибка была типично иначеская. Мы так дружно попятились к двери, что чуть не сбили друг друга с ног.

Дворик представлял собой гладкую плиту синтетического камня. Учитывая любовь Эстемарда к плиткам, странно было, что он её не замостил. Впрочем, мы довольно скоро приметили лесенку, ведущую на уступ с кирпичной печью для обжига. Всё здесь указывало на многолетние труды: глина, формы, склянки с глазурью, тысячи плиток — целых и расколотых — тех же геометрических форм, что на полу Новой прачечной в Эдхаре. Эстемард не выложил дворик плиткой, потому что ещё не нашёл идеальную конфигурацию. Он не решил теглон.

— Законченный псих? — спросил я у Лио. — Или только к этому идёт?

Крискан подошёл с другой стороны. Он сообщил, что нашёл другое жилище, поменьше. Мы вслед за столетником двинулись в обход южной части комплекса.

Мы сразу поняли, что это. Все признаки точечного матика были налицо. Он располагался на углу комплекса, куда можно было попасть только по длинной крутой тропе. В конце тропы недавно соорудили забор — по большей части символический, из фанеры и полипласта — с калиткой. Пройдя в неё, мы сразу почувствовали себя как дома. Дворик (такую же каменную плиту, как перед жилищем Эстемарда) агент по продаже недвижимости назвал бы «патио», но мы увидели миниатюрный клуатр. Всё мирское было тщательно вычищено, остался только древний потемневший камень и самые необходимые вещи, все сделанные руками — стол, стулья и полотняный навес на каркасе из связанных жердей. В углу стояло ржавое ведёрко из-под краски. Лио поднял придавленную камнем крышку, наморщил нос и объявил, что нашёл ночной горшок Ороло. Сухой и чистый. Зола в жаровне давно остыла, кувшин для воды был пуст, в деревянном ящике для продуктов остались только соль, ложки и спички.

Обшарпанная дощатая дверь вела в келью Ороло, обставленную примерно так же. Часы, правда, были современные, с цифровым дисплеем, показывающим время до сотых долей секунды. На книжных полках, сооружённых из разобранной стремянки и кирпичей, стояли несколько машинноотпечатанных книг и лежали исписанные листы. Одну стену занимали чертежи и заметки, которые Ороло прилеплял клеем, другую — фототипии. Как мы поняли, это были снимки инопланетного корабля, сделанные, наверное, самодельным телескопом наверху. Типичный снимок представлял собой жирную белую черту на фоне белых чёрточек поменьше — размазанных звёзд. В углу композиции Ороло прилепил несколько фототипий, вырванных из книг или отпечатанных на синапе. На всех была просто большая яма, возможно — открытая горная выработка.