Анафем

Гораздо важнее спора с Трестаной был наш предшествующий разговор на звездокруге. Я не мог говорить о своих выводах в трапезной: они не выдержали бы проверки граблями Диакса. Никто не принял бы их всерьёз. Более проциански мыслящие инаки сказали бы, что я впал в богопоклонство. Я не смог бы защищаться, не ссылаясь на идеи, которые покажутся им до смешного расплывчатыми. И всё же я знал, что именно так бывало у светителей. Они оценивали теорические построения не логически, а эстетически.

Не у меня одного много чего скопилось на душе. Арсибальт сидел один, ничего не ел, потом тихо вышел. Затем Тулия подсела ко мне с пустой миской. Я страшно обрадовался, пока не понял, что она просто хочет поговорить со мной об Арсибальте. Последнее время он подолгу сидел с мрачной миной, явно напрашиваясь на вопрос, в чём дело. Меня такая тактика бесила, и я решил на неё не поддаваться, а вот Тулия всячески старалась его ободрить. Она сказала, что я должен с ним побеседовать. Я согласился только потому, что просьба исходила от неё.

После Реконструкции первые фраа и сууры из ордена светителя Эдхара пришли на то место, где река огибала горный отрог. Взрывчаткой и водомётами они расчистили щебень и выветрелую породу, из которых по периметру воздвигли стены. После этого они принялись за скальное основание: отколотые плиты и призмы скатывались вниз, иногда до самой стены. Отрог превратился в ступень — площадку под утёсом. В утёсе первые тысячелетники прорубили узкую, вьющуюся серпантином лестницу. Однажды они поднялись по ней и не вернулись: разбили наверху лагерь и стали возводить собственные стены и башни. На несколько столетий долина осталась засыпана каменными глыбами. Они пошли на постройку собора, так что теперь почти все глыбы повыбрали и земля стала ровной и тучной. Однако несколько исполинских валунов по-прежнему лежали на лугу, отчасти для украшения, отчасти как материал для архитекторов, по-прежнему добавлявших к собору горгульи, флероны и тому подобное.

Арсибальт сидел на валуне среди разбросанных пенами ёмкостей из-под алкогольных напитков. Сами потребители напитков спали рядом в густой траве. На другом конце луга Лио скакал вокруг статуи светителя Фроги, захлёстывал ей голову стлой и резко дёргал. В обычный день я бы не обратил на него внимания, но сейчас был аперт и на лугу толпились посетители. Они указывали на него пальцами, смеялись, снимали на спилекапторы. Ещё одна полезная функция аперта: напомнить, какие мы чудные и как хорошо, что мы живём в таком месте, где это сходит с рук.

Наглядная демонстрация: фраа Арсибальт. Законченными абзацами, по пунктам, на превосходном среднеортском с примечанием на старо- и протоортском он объяснил, как расстроен отказом отца с ним разговаривать: ведь на самом деле он не столько отринул отцовскую веру, сколько пытается навести мосты между нею и матическим миром.

Мне показалось, что чересчур смело девятнадцатилетнему фиду браться за такой проект через семь тысяч лет после того, как дочери Кноуса отказались друг с другом разговаривать. Тем не менее я внимательно его выслушал. Отчасти — чтобы потом рассказать Тулии, какой я хороший; отчасти — потому что слова Арсибальта были почти такие же чудные, как мой вчерашний разговор с Ороло. Я рассчитывал, когда Арсибальт выговорится, поделиться с ним своими мыслями. Однако по ходу беседы (если это можно назвать беседой, потому что говорил Арсибальт, а я слушал) мои надежды таяли. Ему и в голову не приходило, что мне тоже хочется высказаться: может быть, не по таким глубоким и умным вопросам, но для меня они не менее важны. А как раз когда я углядел лазейку, чтобы встрять, он резко сменил тему и огорошил меня пеаном «обворожительной Корд». Вместо того чтобы говорить о занимавших меня вещах, я вынужден был мысленно примирять образ Корд и слово «обворожительная». Арсибальт хотел знать, не заинтересуют ли её атланические отношения. Я думал, что нет, но что я в этом смыслю? От бойфренда, который а) стерилен, б) выходит за ворота лишь раз в десять лет, явно не может быть никакого вреда. Поэтому я пожал плечами и ответил, что предложить, наверное, можно.

Затем назад к Тулии с отчётом.