Анафем

– 5: Ужасные события.

0: Реконструкция. Первый конвокс. Основание новой матической системы. Вступление в силу «Книги канона» и первое издание «Словаря».

+121: Инаки концента светителя Мункостера делятся на две группы: синтактики и семантики – и основывают процианский и халикаарнийский ордена соответственно. Впоследствии оба ордена расширяются.

С +190 по +210: Инаки концента светительницы Барито, используя синтаксические методы, достигают успехов в управлении ядерным синтезом. Создание новоматерии.

С +211 по +213: Первое разорение.

+214: Последовавший за разорением конвокс запрещает значительную часть форм новоматерии. Вступает в силу «Пересмотренная книга канона». От процианского ордена отделяется фаанитский. От халикаарнийского – эвенедриканский.

+297: Светитель Эдхар учреждает из эвенедриканцев свой собственный орден.

+300: На столетнем аперте выясняется, что за период с 200 г. некоторые центенарские матики слетели с катушек («остолетились»).

+308: Светитель Эдхар основывает одноименный концент.

С +320 по +360: Во многих концентах достигнуты успехи в праксисе генетических цепочек, преимущественно благодаря сотрудничеству фаанитов и халикаарнийцев.

С +360 по +366: Второе разорение.

+367: Последовавший за разорением конвокс запрещает манипуляции с генетическими цепочками. Усиливается раскол между синтаксическими и семантическими орденами. Фаанитский орден распускается. Вступает в силу «Заново пересмотренная книга канона». Синтаксические устройства изымаются из матического мира. Учреждаются ита: многие бывшие фааниты вступают в их ряды. Для контроля за соблюдением новых правил вводится инквизиция. Во все матики назначают инспекторов; создаётся система иерархов в том виде, в каком она просуществует ещё по меньшей мере три тысячелетия.

+ 1000: Первый тысячелетний конвокс.

С +1107 по +1115: Обнаружение опасного астероида («Большой ком») вынуждает мирскую власть созвать чрезвычайный конвокс.

+2000: Второй тысячелетний конвокс.

+2700: Растущее соперничество между процианским и халикаарнийским орденами порождает мирские легенды об инкантерах и риторах.

+2780: Во время десятилетнего аперта мирская власть узнаёт о необычных праксисах, разработанных инкантерами и риторами.

С +2787 по +2856: В результате Третьего разорения все конценты, за исключением Трёх нерушимых, пустеют.

+2857: Последовавший за разорением конвокс реорганизует конценты. Владения объявлены вне закона. Принимаются различные меры для ограничения «роскоши» матической жизни. Число орденов сокращается. Оставшиеся ордена перераспределяются для достижения большего «равновесия» между процианской и халикаарнийской тенденциями. Вступает в силу «Вторая заново пересмотренная книга канона».

+3000: Третий тысячелетний конвокс.

+3689: Начинается наш рассказ.

Часть 1 Провенер

Экстрамурос. 1. (староорт.) «Вне стен». Чаще всего подразумевались стены городов-государств того времени. 2. (среднеорт.) Нематический мир; беспорядки и нестроения после падения База. 3. (орт. эпохи Праксиса). Географические области либо социальные классы, ещё не охваченные возрождающейся мудростью матического мира. 4. (новоорт.) Близко ко 2-му значению, но часто используется по отношению к населённым пунктам, лежащим сразу за стенами матика, и подразумевает относительное процветание, стабильность и проч.

«Словарь», 4-е издание, 3000 год от РК.

– Сжигают ли ваши соседи друг друга заживо? – так фраа Ороло начал беседу с мастером Флеком.

Мне захотелось провалиться сквозь землю. Стыд ощущался физически, как будто на темя шмякнули пригоршню тёплой от солнца грязи.

– Ходят ли ваши шаманы на ходулях? – прочёл фраа Ороло по бурому листу, которому я бы навскидку дал столетий пять, если не больше. Затем поднял глаза и пояснил: – Возможно, вы называете их пасторами или знахарями.

Стыд расползался по голове, мучительно щекоча кожу.

– Когда заболевает ребёнок, вы молитесь? Приносите жертву раскрашенной палке? Или считаете, что во всём виновата старая женщина?

Горячий стыд стекал по лицу, забивал уши, щипал глаза. Я едва слышал вопросы фраа Ороло:

– Считаете ли вы, что встретите своих умерших собак и кошек в некой посмертной жизни?

Ороло попросил меня выступить его скриптором. Слово звучало важно, и я согласился.

Он узнал, что ма́стера из экстрамуроса пустили в Новую библиотеку чинить подгнившую балку, до которой не доставали наши стремянки; её только что заметили, а мы не успевали до аперта выстроить леса. Ороло хотел задать мастеру вопросы, а меня попросил записывать разговор.