Анафем

Звяканье из репродуктора напомнило нам, что другие сервенты по-прежнему в мессалоне и убирают суповые миски. Диалог на время прекратился, но мы услышали старческий женский голос, заговоривший в менее официальном тоне:

– Кажется, я могу успокоить ваши страхи, фраа Лодогир.

– Очень любезно с вашей стороны, прасуура Мойра, но я не помню, чтобы я высказывал какие-либо страхи! – воскликнул фраа Лодогир, изображая (очень неправдоподобно) жизнерадостный тон.

Мойра была прептом Карваллы, поэтому из уважения к Карвалле мы и впрямь ненадолго заткнулись.

Мойра ответила:

– Мне казалось, из ваших уст прозвучали опасения, что Геометры загрязнили свою культуру просмотром наших спилей.

– Конечно, вы правы! А мне урок – не спорь с лоритом! – сказал фраа Лодогир.

Дверь открылась, и вошёл Барб со стопкой из семи мисок.

– Думаю, мне теперь следует именоваться по-другому, – деликатно ответила суура Мойра после недолгого раздумья. – Металоритом. Или, памятуя цель нашего мессала, лоритом множественных миров.

Все загудели – и в мессалоне, и на кухне. Суура Карвалла подошла к репродуктору и вся обратилась в слух. Арсибальт, что-то рубивший, остановился, занеся нож над доской.

– Мы, лориты, изводим всех напоминаниями, что такая-то и такая-то мысль уже высказана кем-то давным-давно. Но теперь, думаю, нам следует расширить сферу своей деятельности, включив в неё множественные миры, и сказать: «Очень сожалею, фраа Лодогир, но ваша мысль уже привиделась во сне жукоглазому чудищу на планете Зарзакс десять миллионов лет назад!»

Смех за столом.

– Великолепно! – повернулся ко мне Арсибальт.

– Она тайная халикаарнийка, – сказал я.

– Верно!

Фраа Лодогир тоже это осознал и попытался возразить:

– Я отвечу, что вы не можете этого знать, пока не вступите в общение с жукоглазым чудищем или его потомками…

И он повторил то, что говорил раньше. Я схватил салат и бросился в мессалон, надеясь заткнуть своему препту рот. Суура Мойра явно не соглашалась с его возражениями, а у Игнеты Фораль во взгляде появился некоторый холодок.

Тем временем Арсибальтов препт, сидевший рядом с фраа Джадом, нагнулся к тысячелетнику и что-то зашептал. В начале обеда он показался мне смутно знакомым. Только когда Арсибальт назвал имя, я вспомнил, где видел его раньше: в алтаре концента светителя Эдхара, откуда он посмотрел вверх прямо на меня. Это был фраа Пафлагон.

Фраа Джад кивнул. Пафлагон откашлялся и, когда фраа Лодогир начал закругляться, произнёс:

– Возможно, пока мы доказываем, что каждое слово, написанное светителем Процем, безусловно верно, у нас найдётся время и для теорики!

Наступила короткая пауза – даже фраа Лодогир не отважился открыть рот.

Пафлагон продолжал:

– Есть ещё одна причина для мессала о Множественности миров: причина, возможно, не менее увлекательная, чем замечания фраа Лодогира о синтаксисе. Чисто теорическая. Она состоит в том, что Геометры сделаны из иного вещества, нежели мы. Из вещества, не родного для нашего космоса. И более того, мы только что получили результаты из лабораториума касательно четырёх сосудов с жидкостью – предположительно кровью, – доставленных капсулой. Вещество всех образцов – разное, то есть каждое так же отличается от трёх других, как от материи, из которой сделаны мы.

– Фраа Пафлагон, – сказала Игнета Фораль, – я узнала об этом только по пути сюда и всё ещё пытаюсь переварить. Пожалуйста, объясните подробнее, что вы имеете в виду, говоря о разном веществе?

– Ядра совершенно несовместимы, – сказал Пафлагон; потом, видя лица собравшихся, откинулся на стуле, улыбнулся и выставил перед собой ладони, словно говоря: «Вообразите ядро». – Ядра возникают внутри звёзд. Когда звезда умирает, она взрывается, и ядра разлетаются, как зола от потухшего костра. Ядра заряжены положительно, так что, когда температура снижается, они притягивают электроны и становятся атомами. При дальнейшем остывании электроны получают возможность взаимодействовать. Возникают комплексы, называемые молекулами, из которых состоит всё. Однако сотворение мира начинается в недрах звёзд, где ядра возникают по неким правилам, действующим при сверхвысоких температурах и давлениях. Химия того, из чего сделаны мы, косвенно отражает эти правила. Пока мы не научились получать новоматерию, каждое ядро в нашем космосе было создано по естественным правилам. Однако ядра атомов, из которых состоят Геометры, созданы по четырём другим, довольно сходным, но полностью несовместимым наборам правил.

– То есть, – сказала суура Асквина, – они умеют получать новоматерию…

– Либо прибыли из других космосов, – закончил фраа Пафлагон, – что делает мессал о Множественности миров вполне актуальным в моих глазах.