Анафем

– Официально – да, но есть и смешанные сообщества. Когда корабль движется без ускорения, мы можем открывать двери в соседние орбы и свободно ходить из одного в другой. В одном из латерранских орбов расположена школа…

– У вас есть дети?

– Конечно, у нас есть дети! И мы очень, очень о них заботимся. Образование для нас – всё.

– Хотел бы я, чтобы так же было на Арбе! Я имею в виду экстрамурос.

Жюль задумался и пожал плечами.

– Пойми, я описываю не утопию. Мы учим детей не только из уважения к высоким идеалам. Мы хотим, чтобы они выжили и путешествие «Дабан Урнуда» продолжилось. И есть конкуренция между детьми Урнуда, Тро, Латерр и Фтоса за места в командных структурах.

– Распространяется ли она на лингвистику? – спросил я.

– Да, конечно. Я – стратегическое достояние! Резондетр командования – новые космосы и новые Пришествия. А во время Пришествий лингвисты незаменимы.

– Разумеется, – сказал я. – Значит, в вашем милом городке с десятитысячным населением люди могут жениться, или как там у вас это происходит…

– Мы женимся, – подтвердил Жюль. – По крайней мере достаточно людей женится и заводит детей, чтобы поддерживать численность в десять тысяч.

– А ты? – спросил я. – Ты женат?

– Был, – ответил Жюль.

Значит, разводы у них тоже есть.

– Дети?

– Нет. Пока нет. И уже не будет.

– Мы доставим тебя домой, – пообещал я. – Может, ты ещё кого-нибудь встретишь.

– Такой уже не встречу. – Жюль криво улыбнулся и пожал плечами. – Когда мы с Лизой были вместе, я постоянно твердил что-нибудь в таком роде. Милые пустяки. «Ты такая одна на свете, любовь моя». – Он шмыгнул носом и отвёл глаза. – Нет, я не обманывал…

– Конечно.

– Но её последние часы так… так ярко… так отчётливо показали, что это правда. Другой такой действительно нет и не было. А в десятитысячном городке, навсегда отрезанном от корней в родном космосе… ну, я знаю их всех, Раз. Всех женщин моего возраста. И я скажу тебе: в том космосе, где мы с тобой сейчас, никто даже отдалённо не сравнится с моей Лизой.

По щекам его катились слёзы.

– Прости, – сказал я. – Мне очень стыдно. Я не знал, что твоя жена умерла.

– Умерла, – подтвердил Жюль. – Знаешь, я ведь видел снимки её тела… её лица… по всему конвоксу.

– Боже! – выдохнул я. У меня нет привычки употреблять это слово в качестве эмоционального восклицания, но сейчас мне ничего сильнее в голову не пришло. – Девушка в Орифенской капсуле…

– Была моя Лиза, – кивнул Жюль Верн Дюран. – Моя жена. Самманну я уже сказал.

И он разрыдался.

Мы с Жюлем сидели одни в темнеющей келье, не видя ничего, кроме смоделированного солнечного света, отражённого от смоделированного Арба и смоделированной луны. Смоделированные люди в скафандрах безмолвно проплывали вокруг. Жюль закрыл лицо руками и плакал.

Я вспомнил разговор в мессалоне, что даже если биологическое взаимодействие между нами и Геометрами невозможно, остаётся простой физический контакт. Я подошёл, обнял латерранца за плечи и стоял так, пока он не перестал плакать.

– Он мне сказал.

Самманн сразу понял, о ком я говорю, отвёл глаза и покачал головой.

– Как он?

– Лучше… он сказал одну хорошую вещь.

– Какую?

– Я прикасался к Ороло. Ороло прикасался к Лизе… отдал за неё жизнь. Когда я коснулся Жюля…

– Круг замкнулся.

– Да. Я рассказал ему, как мы готовили тело к отправке в Тредегар… с каким уважением. Кажется, ему было приятно это слышать.

– Он рассказал мне в воздухолёте. Просил никому больше не говорить.

– А у тебя кто-нибудь есть, Самманн? – спросил я. За всё время знакомства мы ни разу не затронули эту тему.

Он хмыкнул и мотнул головой.

– Чтобы так? Нет. Чтобы так, никогда. Девушки были. В остальном – семья. Ита… ну как тебе сказать… больше ориентированы на семью.

Я чувствовал, что ему неловко – слишком очевиден был контраст с инаками.

– Ладно, на ту же тему, – сказал я. – Не поможешь мне замкнуть ещё один круг?

Он пожал плечами.

– С удовольствием. Что надо сделать?

– Третьего дня ты отправил сообщение для Алы. Перед самым взлётом. Я немножко… стеснялся.

– Потому что его прочтут посторонние. Да, я обратил внимание.

– Можешь отправить ещё одно?

– Конечно. Но его тоже прочтут.

Я смущённо хохотнул.

– С учётом всех обстоятельств это терпимо.

– Ладно. Так что ты хочешь передать Але?

– Что четвёртую жизнь, если она у меня будет, я хотел бы провести с ней.

– Ба! – Глаза у Самманна заблестели, как будто я влепил ему пощёчину. – Давай наберу, пока ты не передумал.

– Теперь у нас путь только вперёд, – сказал я. – Никаких передумываний.