Анафема: хроника государственного переворота

В случае невыполнения настоящих требований в срок до 3 октября 1993 года на основании Федеративного договора и Протокола к нему мы принимаем совместные меры экономического и политического воздействия, такие как:

· предоставление Съезду народных депутатов возможности переноса места работы Съезда в один из сибирских городов:

· принятие решений Советами народных депутатов территорий Сибири и Дальнего Востока о проведении в октябре 1993 года в субъектах Федерации местных референдумов по определению государственно-правового статуса данных территорий в составе Российской Федерации и возможности образования единой Сибирской Республики, создание консолидированного бюджета территорий и органов его исполнения;

· приостановление перечисления налогов в Республиканский бюджет, экспортных поставок угля, нефти, и газа, передачи электроэнергии, деятельности основных авто— и железнодорожных магистралей;

· объявить федеральную собственность, находящуюся на территориях, собственностью республик, краев и областей;

· блокирование выборов Федеральных органов государственной власти, не основанных на Конституции и законах Российской Федерации, а в случае их проведения — непризнание их результатов.

Всю полноту ответственности за антиконституционные действия и их последствия на территории Сибири и в Российской Федерации в целом мы возлагаем на федеральные органы исполнительной власти и лично на Б. Н. Ельцина и В. С. Черномырдина.

Мы обращаемся к субъектам Российской Федерации с предложением о поддержке настоящего заявления, согласованности совместных действий по выходу из кризисной ситуации и созыве не позднее 5 октября 1983 года совещания правомочных представителей субъектов Федерации для обсуждения вопросов о досрочных и одновременных выборах Президента и органа законодательной власти Российской Федерации и механизма принятия соответствующих решений.

Принято в Новосибирске 29 сентября 1993 года.

{подпись }

{печать }

* * *

Идем дальше. На одном из постов Баранников просто вздрогнул, когда два «баркашовца» с самыми серьезными лицами выкинули ему прямо под нос руки в отрядном приветствии. Потом спросил их, зачем доводить до инфаркта начальство. Из ответов стало понятно, что мальчишки явно томились на посту от скуки, а тут пожаловал целый министр госбезопасности.

На углу со стороны 8-го подъезда баррикадники рассказали о правительственных снайперах (помимо штатного взвода снайперов-«трассовиков», обеспечивающих безопасность трассы правительственных членовозов, из бывшего 9-го управления КГБ СССР, в котором и прослужил 19 лет, начиная, с 1970 года, их начальник Коржаков, были замечены привлеченные явно со стороны), показали, в каких домах в переулке Глубокий они сидят. Как выяснилось, мы стояли прямо под огневой позицией снайпера-женщины, из разряда так называемых «белых колготок» (с приднестровской войны на окопном жаргоне женщин-снайперов стали называть «белые колготки»). На замечание, что не сумасшедшие же снайперы чтобы стрелять по безоружным и женщинам, Баранников с чувством ответил: «У меня там такие есть, что и мать родную не пожалеют!..»

Уже стемнело.

Запомнилось, что на одном из трех основных центров обороны — в 8-м подъезде — было всего 4 автомата. Командир поста показал секторы обстрела на 2-м этаже, баррикады из железных шкафов и сейфов. На позициях стояли все его подчиненные. Неожиданно Баранников прямо в центре его круговой обороны в одной из темных комнат обнаружил троих мужчин. Начальник поста осветил их лица и сказал, что первый раз их видит.

Виктор Павлович попросил всех нас выйти, оставшись в комнате собственноручно допрашивать одного из них. Двоих неизвестных вывели за дверь и поставили лицом к стене. Минут через пять от Баранникова ошалело выскочил один из его охранников и крикнул: «Лицом ко мне, спиной к стене!» Передернув затвор, он стал настороженно следить за малейшими телодвижениями задержанных. Все напряглись и последовали его примеру. Мы направили на них фонари.

Через четверть часа все улеглось. Ребятам не повезло, что один из них, возглавляя спецгруппу МБ, неточно назвал фамилии своих командиров. Они пришли в эту комнату еще днем, до перехода охраны на ночной режим. Доказав лояльность своей части, эти профессиональные «ходоки с воли» были отпущены.

Промерзнув до костей, мы вернулись в штаб. Иван, отдавший свою куртку больному Ачалову и получивший на обходе от него шутливый нагоняй: «…Смотри! Отдам тебя в милицию служить», после этого сам свалился с температурой под 40.