АНАФЕМА: Свобода Воли. ТОМ 1 и ТОМ 2. (ЧАСТИ VIII и IX) (СИ)

Когда же моё сознание начало приходить в себя, первой мыслью было «насколько я отрубился»? Час? Полтора? Как оказалось, все три, если судить по часам интерфейса доспеха.

Я очнулся сидящим у ближайшей целой сосны, находившейся на краю гигантской проплешины, в центре которой, далеко от нас, серыми холмиками и скелетами железных конструкций возвышались остатки лагеря Хищной Стаи.

Волк всё также был рядом со мной, чутко контролируя окружение и внимательно отслеживая перемещения мертвецов, что бродили вдали, — те, как и ожидалось, шарились по серой пустыне, потеряв всякие ориентиры к своему дальнейшему перемещению. Живых поблизости больше не было (кто был, всех убили), а единственный источник некроманы, питавший их существование без живых жертв, был как раз на месте этой самой пустыни — в эпицентре посмертного проклятья. Что и заставило тварей остаться на месте, продлевая своё недолгое по меркам людей существование — от недели до месяца.

Основной недостаток подобных проклятий (или достоинство — это как посмотреть) заключался именно в кратковременной природе порождаемой нежити. Питаясь смертью носителя и всех окружающих, проклятие создавало нежить стихийно, за счёт сырой силы и простейших контруктов, отчего та имела чудовищный расход силы на своё функционирование. Так что если люди сами сюда не припрутся, и не начнут своими смертями питать это место, нежить издохнет через несколько дней сама, а проклятье рассеется.

Но это было сейчас не так важно.

Важнее было то, каких результатов я сумел в итоге достичь! И не напортачил ли, потерявшись в пространстве и времени из-за чрезмерной ментальной нагрузки.

За всё то время что я действовал на автопилоте, в памяти моей отложилась только одна мысль: «Заёмная сила утекает от меня тем быстрее, чем её больше! Срочно пустить в дело! Укрепить и расширить резерв!» Так что первым делом я заглянул в свою душу чтобы понять как там дела с балансом энергии, её запасом и расходом на поддержание того же отвода глаз.

И мне было чему удивиться…

Как бы описать увиденную мной картину понятнее?

Для наглядности можно описать всё в виде природных явлений. Представьте поляну в лесу, где течёт тонкий ручей. Этот ручей наполняет небольшое углубление в поляне, частью впитываясь в землю на дне, частью утекая вовне. И вот из этого углубления я и могу брать силу для своих нужд! Эта яма для меня всё равно что маленькое водохранилище.

Что будет если попытаться наполнить это углубление сверх его ёмкости? Поляну закономерно затопит — воде просто некуда будет помещаться. Так что она начнёт отовсюду убывать, впитываясь в почву и вытекая с поляны в виде новых ручьёв. Что логично. Это и происходило с заёмной энергией, набранной мною из душ умерших душегубов — я банально был не в силах её удержать со своим куцым резервом, а потому ускоренно тратил!

Чтобы в будущем избежать подобных потерь и сделать себя сильнее, я закономерно работал в нескольких направлениях разом: углублял и расширял яму в центре поляны, ускорял течение и увеличивал объём приходящего потока воды, укреплял стенки и дно ямы, чтобы вода не просачивалась из неё в почву, и даже настроил процесс использования излишков вырабатываемой энергии на полезное дело, заставляя выливающийся из ямы поток не бездарно исчезать в неизвестности, а приносить пользу мне и окружающему лесу, наполняя тот жизнью и силой!

Звучит на словах всё просто, но на деле на всё это требовалось с каждым пройденным шагом всё больше и больше энергии. Я словно поднимал поезд в гору, чья крутость только росла с каждой новой пройденной милей.

И это я понял отчётливо только сейчас.

По моей грубой оценке на данный момент мой резерв вырос до объёма примерно в девять «душ полицейских» (а это уже в сотни раз больше чем то, что было у меня изначально!), при этом скорость восполнения резерва выросла достаточно, чтобы я мог за сутки опустошить себя минимум раза три! Так что даже с учётом потребления энергии на отвод глаз для меня и для Волка резерв мой был сейчас заполнен до максимума, и даже ещё оставались излишки энергии на подпитку ауры и моего физического вместилища.

А потому, несмотря на пережитые недавно нагрузки и долгое бодрствование, тело моё не болело, усталости не ощущалось, а разум был чист словно горный хрусталь!

Я тотчас невольно улыбнулся под шлемом, понимая что всё что было сегодня — было не зря.

— Волк, как у нас дела? — наконец-то подал я голос, поднявшись на ноги.

— Аз! Ты как? Всё хорошо⁈ Ты когда отрубился, я чуть не перебздел — думал твари на нас кинутся всей толпой, — тотчас оказался напарник рядом.

— Нормально теперь всё. Работаем дальше. Ну так как дела-то у нас?