Анаис

Анаис шла вдоль внешней стены Амфитеатра к Нишам Ожидания, – вырезанные в стенах полукруглые углубления с каменными скамейками должно быть помнили всех, ожидавших своего часа на арене. В одной из них девушка и нашла Палача. Скорчившись, обхватив голову руками, он сидел на скамье, вокруг валялись пустые бутылки, а воздух резко пах дурманными куреньями. Анаис присела на скамью рядом. Молодой человек никак не отреагировал на ее появление.

– Палач, – девушка легонько коснулась его руки. – Палач, ты меня слышишь?

Он с трудом поднял на нее стеклянный взгляд. В его глазах, черных из-за расширенных зрачков, застыла беда и бездна.

– Велиста… – хрипло произнес он, – девочка моя…

– Палач, Палач, очнись, это я, Анаис. Ты меня слышишь?

Глаза Плача продолжали изучать пустоту. Прикоснувшись подушечками пальцев к вискам молодого человека, Анаис глубоко вздохнула и принялась очищать его мозг своей энергией. Постепенно взгляд молодого человека сделался осмысленным, а потом и вовсе прояснился.

– Палач, – Анаис заглянула ему в лицо, – ты меня слышишь?

– Слышу, – глухо ответил он.

– Скажи, кто я?

– Анаис.

– Вот и хорошо. Пойдем наверх, здесь холодно, темно и сыро.

– Как ты меня нашла?

– Какая разница. Пойдем отсюда. Я понимаю, как сильно ты ненавидишь теперь Патриция, но все же, быть заживо погребенным здесь…

– Я его не ненавижу. Он не мог поступить иначе.

– В каком смысле? – Анаис решила даже, что ослышалась.

– Он просто не мог поступить иначе, – повторил он.

– Как так? Я… не понимаю…

– Когда-нибудь поймешь. Ты права, надо уходить отсюда.

Палач тяжело поднялся со скамьи и, пошатнувшись, схватился за стену, едва не рухнув на пол.

– Обопрись на мое плечо.

Палач посмотрел на хрупкую девушку и криво усмехнулся.

– Как хочешь, – Анаис пошла вперед, освещая дорогу, Палач поплелся следом.

* * *

У каждого страха бывают свои приливы и отливы. Они накатывают внезапно, порою они безотчетны и необъяснимы.

Зачастую особо сильные приливы случаются ночью или рано утром, затем прилив сменяется отливом, в на душе, как на песчаном берегу, остаются разнообразные, почти что осязаемые воспоминания, выброшенные страхом, как простой морской водой, выносящей на песок обломки затонувших кораблей…

* * *

Анаис подошла к кабинету Патриция и постучала в двери.

– Входи, Анаис! – ответил глухой, раздраженный голос Патриция.

Сидя за столом, Повелитель просматривал какие-то бумаги. Перед ним стояла пепельница в виде причудливого цветка, выполненная из черного хрусталя. Время от времени Патриций проводил пальцами по хрустальным лепесткам, делая это скорее машинально, чем осознанно.

– Что тебе, Анаис? – спросил он, не поднимая взгляда от бумаг.

– Говори.

– Я пришла сказать, что хочу отказаться от коронации.

– Что значит: «Хочу отказаться от коронации»? – Патриций сделал пару пометок в одном документе и взялся за другой.

– Это значит, что я не стану присягать вам на верность и не буду Принцессой Марса. Я отказываюсь от престола, Империи. От всего.

– Анаис, я слишком занят, чтобы слушать твои глупости. Иди, займись чем-нибудь.

– И все-таки вы меня выслушаете, – голос Анаис звучал спокойно и твердо. – Я никогда не присягну вам на верность и преданность, я никогда не стану Принцессой Марса и не останусь во Дворце. Этот проклятый дом с его живыми статуями такое же чудовище, как и вы, вы с Дворцом одно целое и больше вам никто не нужен. Вы – сами себе Империя. Никому больше нет здесь места. А же просто хочу жить. Я хочу выжить, будучи вашей дочерью. Я ухожу. Если вы меня уничтожите, я уйду от вас в следующей жизни, в иной реальности, но все равно уйду.

– Замолчи, – Патриций поморщился, словно сам звук ее голоса был ему неприятен, отложил бумаги и, наконец, поднял взгляд. – Я уже продумал варианты. Все устроится наилучшим образом: сразу после Коронации ты выйдешь замуж и счастливого пути к вожделенной свободе. А теперь уходи, я по-прежнему занят.

– Замуж? – Анаис ошеломленно смотрела на него. – За кого?

– За принца Урана.

– И это называется «наилучшим образом»?

– А ты считаешь – нет? По-моему, прекрасный компромисс.

Перед глазами Анаис возникло прыщавое, бледное лицо молодого принца Урана, несмотря на свой юный возраст, он уже успел заработать себе славу развратника, бездельника и пьяницы.

– Коронации не будет – твердо сказала Анаис, – и замуж я не выйду ни за принца Урана, ни за кого другого.

– Ступай прочь.

* * *

Заметив, что по Большому Центральному Балкону прогуливается Дракула, Сократ окликнул его. Старый вампир сделал вид, что не услышал и направился дальше, тогда толстяк наполовину вылез в окно, перегнулся через мраморный подоконник и ухватил Дракулу за край малинового плаща. Вампир пару раз дернулся, безуспешно пытаясь освободиться, и с ненавистью уставился на Сократа.

– Слушай, Дракула, скажи, что происходит, а?

– Отпусти! И убирайся с глаз!

– Дракулушка, ну не визжи, скажи, лучше, что происходит? Где Палач, и что вообще…

– Сказал, убирайся! Иначе я за себя не отвечаю!

– Ладно, какой ты, право, нервный, – Сократ отпустил плащ, – и без тебя выясню. Приятно было поболтать, пиявочка.

* * *