Анахрон. Книга вторая

— Раб, — тотчас уверенно перевела Вика.

Вавила же дальше речь повел. Вика машинально переводила. Она настолько углубилась в лингвистическую суть проблемы, что не сразу вникла в содержание вавилиных разговоров.

Дерзки наложницы твои, Сигисмундс, говорил между тем Вавила. Должно быть, смешит тебя это очень. И то роднит нас с тобой, Сигисмундс, ибо меня бы это тоже очень смешило. А Вамбу не очень смешит. Это потому, что Вамба слишком благочинию привержен. Иной раз и лишним такое оказывается.

Новая удачная мысль посетила Вавилу. Аж голубые глаза засияли. Скалкс — хоть и презрен, а хорош, подлец! Полмира обойдешь — а второго такого скалкса не сыщешь! Давай, махта-харья Сигисмундс, меняться! Ты мне — Ассику бади-тиви отдашь, а я тебе — Дидиса-скалкса! Выгодный обмен! Не прогадаешь!..

— Что? — взревела Аська. — Началось! Звони в ментовку, Морж! Или ты с ними сговорился? Продать меня решил? И фирму свою на том поднять? Предатель! Иуда! Павлик Морозов! Бандера!

Сигизмунд поморщился. Сейчас он был не в состоянии переносить громкие звуки. Вавила, заглядывавший Сигизмунду в глаза — больно уж упрашивал! — заметил недовольство друга. Хлопнул его по плечу, хохотнув. Мол, сейчас все будет о'кей.

Вавила приблизился к Аське, навис над ней, щекоча ей макушку бородой, а потом вдруг наклонился и сгреб в охапку. Аська завизжала, отбиваясь, несколько раз стукнула Вавилу по спине кулаком. Вамба гулко захохотал.

Вавила легко потащил брыкающуюся Аську к «светелке». Сгрузил там. Дидиса позвал.

Скалкс — гигантская лохматая фигура — поднялся и, скребя в бороде, побрел следом за Вавилой.

Виктория побледнела.

— Что он с ней сделает?

— Не знаю.

— Они все-таки… вандалы… — Последнее слово Вика выговорила с усилием.

— Думаешь, нос ей отобьют? — спросил Сигизмунд. — Нормальные они мужики, ничего с ней не сделают… Побесится и утихнет. Боишься — пойдем посмотрим.

Оказалось — и в самом деле ничего особенного Вавила с Аськой не сделал. Просто запер буйную бади-тиви в «светелке», дабы благочинной беседе преград не чинила, а дверь скалксом Дидисом подпер.

Вавила был укушен. Посасывал руку, ухмыляясь. Сигизмунда по плечу одобрительно хлопнул. Мол, какую стервищу в доме держишь и не страшишься!

Слышно было, как запертая в «светелке», колотится в двери Аська.

— Гады!.. Не забуду!.. Урою!.. Всех урою!.. Вика, змея подколодная!.. А ты, Морж, ты!.. Жди завтра угрюмых мальчиков в подъезде!.. — И завыла визгливо:

— Смеясь отдамся королю и плача — палачу!.. Кайф невозможно отсосать назад!.. Будет тебе, Морж, кайф!.. Я тебе ЛСД в кофе подсыплю, гаду! Насмотришься у меня мультиков! Сдам слюноротого!.. Ви-ка! Вавила! Гондон штопаный! Убери этого мордоворота!

Сигизмунд беспомощно посмотрел на Вавилу. По квартире неудержимо неслось:

— Фа-арш невозмо-ожно… проверну-уть наза-ад!.. У, суки!.. Пусти-и-ите!..

— Как бы соседей не переполошила, — озаботился Сигизмунд.

Вика посмотрела на него с откровенным презрением.

— Больше тебя ничего не беспокоит?

— Меня слишком многое беспокоит, Виктория. Ты даже себе не представляешь — насколько.

Из коридора доносилось бормотание скалкса — колыбельную Аське напевал, что ли, или иначе как общался?

Тишину разрывали визгливые аськины выкрики:

— Я отрезанный ломоть, Я оторванный билет, Будет жизнь меня молоть, Словно мясо для котлет!

А тебя, Виктория, я больше за родственницу не держу! Моржу все равно, его сегодня завалят, а тебе плохо будет!..

Я потертый воробей, Я обстреляный калач, Я творец судьбы своей, Я сама себе палач!

И-и-и!!! Я измени-и-ила себе!..note 1

С тобой, Морж, с гадом продажным, изменила!..

Однажды Аська орала блатные песни семь часов кряду. А опосля серебристым комариным сопрано пропищала романс «Белой акации гроздья душистые». Голос у нее, видите ли, от природы поставленный. Поэтому — и Сигизмунд знал это слишком хорошо — надрываться Анастасия может о-очень долго. Придется терпеть. В сталинских застенках и не такое терпели. И ничего. Даже Анахрон, гляди ж ты, сляпали.

…Они сидели на кухне и пытались чинно пить чай. Вели беседы.

Вамба, отпив неумеренно сладкого чая, по-сельски кондово — из блюдца, что-то сказал Сигизмунду. Вика перевела:

— Говорит, понравилась ему та штука, «где вода».

— Какая штука? Где вода? — не понял Сигизмунд.

— Унитаз, должно быть.

Сигизмунд неспешно ответил, что непременно поможет родовичу завести у себя в хузе подобное. Отчего же не помочь? И унитазом поможет, и трубами… Оно, конечно, водопровода в хузе нету, но можно ведь и без водопровода. Поставить «белого брата» посередь хуза, а рядом ведерко спроворить. И пользоваться. И глазу приятно, и гигиенично.

Сигизмунд говорил, а Вика переводила, переводила, дурея и плохо соображая. Слова «трубы», «водопровод», «унитаз» использовала русские.

Вамба послушал. Поразмыслил. Ответил так. Благодарен он махта-харье Сигисмундсу за предложенную помощь. Однако ж негоже пред оком богов подобным делом заниматься. За пределы очага «белого брата» вынести надобно. Так будет правильно. Так богами будет одобрено.