Анаконда

Индеец только улыбнулся в ответ.

— Где ты живешь? — наступал мистер Холл, решив во что бы то ни стало всучить индейцу граммофон.

— В порту.

— А-а… Да я ж знаю тебя, знаю… Ты Кандию?

— Да.

— Значит, это ты бревна вылавливаешь?

— Иногда случается, если бревнышко без хозяина…

— Хочешь, продам за бревна? Три распиленных бревна. Доставка моя. Идет?

Кандию по-прежнему улыбался.

— У меня сейчас ничего нет… А что эта машина… очень хитрая штука?

— Да нет, ерунда! Повернуть тут, а потом там. Я тебя научу. Когда будут бревна?

— Как знать… Скоро вот поднимается вода… А какое тебе нужно дерево, хозяин?

— Розовое… Идет?

— Гм!.. Такое дерево сплавляют очень редко, разве что в самое большое половодье… А ты понимаешь в этом толк, хозяин. Замечательный товар!

— Но ведь ты взамен получишь настоящий граммофон!

Торг проходил под звуки британской музыки. Англичанин всеми силами пытался вырвать согласие у индейца, а тот изворачивался как мог, уклоняясь от прямого ответа. Мистер Холл знал одно: такой случай упустить нельзя. Шутка ли: почти даром — в обмен на осточертевший ему граммофон и бутылку виски — получить несколько десятков досок ценнейшего дерева! Да и индейцу в конце концов ничего не стоит раздобыть бревна. Переговоры затянулись до поздней ночи…

Кандию живет на берегу Параны уже тридцать лет. Последний приступ лихорадки так измотал его, что вряд ли ему протянуть еще несколько месяцев. Целыми днями, надвинув на глаза обтрепанную шляпу, сидит он неподвижно на своем раскладном стуле. Только мертвенно- бледные руки его все время двигаются и дрожат мелкой дрожью, как ощипанный попугай. Изуродованные тяжелым трудом, они напоминают лапы какого-то животного. А вздутые зеленые жилы, которые разбегаются от запястья к пальцам, делают их похожими на два негатива.

Прежнего Кандию не узнать! А ведь было время, когда он честно служил сторожем на банановых плантациях и сверх того незаконно промышлял на Паране, вылавливая из реки бревна, которые течением уносило с лесосплавных участков. Чаще всего бревна попадались в половодье. Особенно же хорошо шло дело, если какой-нибудь пеон, забавы ради, ударом мачете разрубал веревку, стягивающую плот. У Кандию была настоящая подзорная труба. По утрам, сидя на берегу, он внимательно просматривал гладь реки. Как только ему удавалось заметить у мыса Итакаруби светлую полоску бревна, он изо всех сил мчался на своей лодке навстречу добыче.

Если бревно замечено вовремя — поймать его не так уж трудно. Мачете в руках опытного охотника и быстрые весла сделают свое дело — громадное бревно пойдет за лодкой, как за катером.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

На сплавном участке Кастелюма, вверх по реке за Пуэрто Фелисидад, после шестидесяти дней небывалой засухи начались проливные дожди. Во время жары работы приостановились. Альсапримас{25} рассохлись, соскочили железные ободья. Более семи тысяч бревен скопилось на берегу Ньякангуазу — целое состояние! Но фирма «Кастелюм и компания» была озабочена и отнюдь не испытывала ничего похожего на радость. Как известно, бревно весом в две тонны не стоит и двух соломинок, пока оно не в порту.

Из Буэнос-Айреса летели приказы о возобновлении работ. Управляющий участком затребовал мулов и альсапримас. Ему обещали, что мулы будут, как только он с первым катером вышлет деньги. Но управляющий доказывал, что сможет переслать деньги, как только прибудут мулы.

Время шло, а дело не двигалось. Несмотря на сильный дождь, на участок приехал сам Кастелюм и увидел на обрывистом берегу Ньякангуазу несметное количество бревен в штабелях.

— Сколько? — спросил он управляющего.

— На триста тысяч песо, — ответил тот.

Нужно было действовать срочно, не считаясь с непогодой. Некоторое время Кастелюм молча разглядывал вспухшую реку. Под струями дождя фигура всадника в резиновом плаще и его лошадь сливались в одно целое. Внезапно, не вынимая руки из-под плаща, он указал в сторону реки и спросил:

— Как вы думаете, покроет вода пороги?

— Если так будет лить — наверняка.

— Все люди на участке?

— Да! Ждем ваших распоряжений.

— Хорошо, — сказал Кастелюм, — думаю, что все нам удастся как нельзя лучше. Слушай, Фернандес, сегодня же вечером натяни канат, и начинайте сбрасывать бревна в воду. Путь пока свободен. Не сегодня-завтра я буду в Посадас. Оттуда при первой возможности спустим лес в Парану. Понятно? Этот дождичек нам на руку!

Управляющий, широко раскрыв глаза, смотрел на хозяина:

— Канат не выдержит и первой сотни бревен.

— Возможно, что и так. Но это пустяки. Будет стоить нам нескольких тысяч. Раздумывать некогда. Поговорим потом.

Фернандес пожал плечами и тихонько засвистел.

К концу дня дождь стих. Пеоны, промокшие насквозь, тянули бревна с берега на берег, сооружая заводь. Вода сильно поднялась, и Кастелюм на лодке отправился в Посадас.