Анаконда

— Ну, чего у тебя новенького, киска? — спросил, не особенно ожидая ответа и думая о своем: возвращение государственной монополии на торговлю табаком и спиртными напитками могло нанести сокрушительный удар его банку, поскольку самые большие кредиты он выдал двум благотворительным фондам, имевшим льготы на ввоз спиртного и табака. В том, что фонд «Панагия» ссуду отдаст, у него сомнений не было: за фондом — Московская Патриархия, клиент надежный. А вот фонд «Рекорды» такой уверенности не давал; он, как черная дыра, поглощал с каждым годом все больше наличных денег, которые уходили неведомо куда, но только не на строительство стадионов и спортзалов и не на стипендии талантливым физкультурникам. Впрочем, это тоже не его забота. Его забота — вернуть данные в кредит бабки. А не вернут, так... У него секьюрити покруче, чем у президента фонда «Рекорды» Игнатия Майского. За ним мафия? Ах, ах, испугали! А за Модусом кто, Институт благородных девиц? Можно подумать, что миллиардные кредиты он мог бы с большой выгодой для себя давать, не имея за спиной бездонного источника, располагающего в неограниченных количествах «черным налом». Вернет он бабки, вернет. А все же неприятно. Модус риск не любил. Он был человеком острожным и боязливым, что странно сочеталось с его флибустьерской должностью президента банка «Технокредит».

Модус вытер сальные руки бумажной салфеткой, небрежно отбросил грязный комок бумаги в блюдо с костями и кусками белого куриного мяса, оглядел маленькими мутными глазками комнату. Спросил:

— Может, надо чего?

— Чего? — тупо переспросила Марта.

— Из мебели?

— Не надо. Мне бы денег немножко...

— На что? — удивленно поднял брови Модус. — У тебя все есть.

— Ну там, косметику, чулки...

— Напиши список, я поручу купить секретарше.

— Но мне хочется самой. И вообще надо же выбрать, чтоб по размеру, и по цвету в пас.

— Она знает и твои размеры, и твои вкусы.

— Ну, Модус, миленький, дай денежек, — канючила Марта.

— Не дам, — отрезал Модус. — Забалуешь. Сиди. Чего тебе надо? В тепле, в сытости, в ласке.

Марта сделала вид, что смущается. Модус истолковал ее смущение в свою пользу.

— Соскучилась? — обнажил в сладкой улыбке ровные фарфоровые зубы с одной золотой фиксой, которую поленился менять на фарфоровую коронку.

— Спрашиваешь...

— Ну, пошли.

Они прошли в спальню. Спустив до щиколоток брюки, Модус тяжело плюхнулся в обитое американским велюром кресло, раздвинул ноги, прислушался. Прислуга закончила мыть посуду и юркнула в холл... Было слышно, как щелкнул замок на входной двери.

— Ну, ушла наконец старая калоша. Теперь можно.

Модус отдался размышлениям, чуть закрыв глаза и равнодушно поглаживая белокурую, душистую головку Марты сальной волосатой рукой.

Ему показалось перспективным предложение фирмы «Власта и Лина» вложить солидный капитал в вывоз полезных ископаемых из Сибири и с Дальнего Востока в Центральную и Западную Европу. Как будто бы у фирмы все наверху схвачено и льготы обещают просто дивные.

Надо попробовать, хотя, конечно, риск есть. Но глава фирмы, складная, милая, аппетитная, чем-то похожая на его Марточку, показала ему такие резолюции на ее запросах — такие фамилии, такие люди... Стоит рискнуть. Правительство в одночасье не поменяют. А у этой фирмы выход на самый верх. Даже если год продержится нынешняя ситуация, ему хватит. Он свое вернет.

— Все, что ли? — проурчал удивленно.

— Да, а что? — сделала Марта круглые глаза.

— Ничего, я просто задумался. Наверное, все.

Он натянул на толстое брюхо голубые кальсоны, влез в ярко-красные подтяжки и снова стал похож на Модуса, «крутого мена», который может купить пол-Москвы. У второй половины были другие хозяева.

Он задумчиво чмокнул Марту в припорошенный тональной пудрой лобик, накинул на плечи куртку «Пилот» и, уже открывая дверь, словно что-то вспомнив, добавил на прощанье:

— А денег тебе не надо. Зачем тебе деньги? У тебя же все есть...

«Сволочь», — лениво подумала Марта, глядя на Модуса в окно с высоты шестого этажа. Сверху он казался еще толще и ниже ростом.

Модус сел в бронированный «Линкольн», и машина тут же рванула с места.

Через полтора часа пришел Витюша. Раздеваясь на ходу, чуть не упав, запутавшись в брючине, он рванулся навстречу сдобному телу Марты. Словно сто лет не знал женщин.

— Ну, что ты, дурашка, — пыталась остановить его Марта. Но и сама уже разогрелась, распалилась, позволила без затей опрокинуть себя на шкуру белого медведя, задрать бело-розовый пеньюар и отдалась пылкому Витьку со всей страстью не умученного трудом и сексом молодого тела.

Потом они пили черный кофе с ликером. Кофе приготовил Витя, который умел делать по дому все; ликер разливала сама Марта по крохотным золотым рюмочкам, подаренным Модусом па Женский день.

— Сколько ты решила со старухи потребовать за «отворот» меня от любовницы? — с живым интересом спросил Виктор Касатонов.

— Я тут навела справки у подружек. На этом рынке, как и на любом другом, есть свои «таксы». За обычный отворот от десяти до пятнадцати тысяч долларов.

— Ни хрена себе!..