Анаксагор

Первичное состояние мира, по Анаксагору, представляло собой смесь всех веществ, которые потом обнаруживаются в этом мире, — или (как писал сам Анаксагор) всех «существующих вещей». Эти вещества были раздроблены на бесконечно малые, не воспринимаемые нашими органами чувств частички, перемешанные настолько совершенным образом, что ни одно из веществ не преобладало ни в какой точке пространства. По этой причине первичная смесь должна была казаться качественно-неопределенной, и это давало повод сравнивать ее с исходным состоянием мира у Анаксимандра. Однако было бы неправомерно возводить к Анаксимандру идею первичной смеси: анаксимандровские представления о беспредельном первоисточнике всего сущего отражали более архаичный этап космогонического мышления. Анаксагоровская идея первичной смеси была, по-видимому, вполне оригинальной, не имевшей непосредственных предшественников в прошлом. Сам Анаксагор сознавал это очень четко, причем он придавал этой идее настолько большое значение, что сформулировал ее в первой же фразе своего сочинения. «Вместе все вещи были, беспредельные и по множеству и по малости. Ведь и малое было беспредельным. И когда все вещи были вместе, ничто не было различно из-за малости…» (фр. 1).

Оборот «все вместе» (panta homou) приобрел в дальнейшем весьма большую популярность в качестве краткого обозначения анаксагоровского первичного состояния мира. Для древних авторов, не испытавших влияния перипатетической доксографии (а также для Платона), именно «все вместе», а не учение о «гомеомериях» было важнейшей чертой, основным ядром физического учения Анаксагора.

Но первичная смесь Анаксагора обладала еще одной характерной особенностью: она была лишена какого бы то ни было движения. До начала процесса космообразования бесконечно малые частицы бесчисленных «существующих вещей» неподвижно покоились каждая в своем месте: они не изменялись и не перемещались, ибо не было ничего, что побуждало бы их изменяться и перемещаться. Это представление также было новым. И вода Фалеса, и воздух Анаксимена, и беспредельный источник всего сущего у Анаксимандра, и, наконец, огонь Гераклита — каждое из этих первоначал обладало способностью к движению. Наличие этой способности не подвергалось сомнению, ибо без нее нельзя было бы объяснить, каким образом порождаются всевозможные качественно определенные вещи. Механизм такого порождения был в каждом случае различен: у Анаксимандра — выделение противоположностей, у Анаксимена — сгущение и разрежение, у Гераклита — последовательные превращения огня. Но никаких особых стимулов для приведения этих механизмов в действие указанными мыслителями не предусматривалось.

Положение изменилось в послепарменидовскую эпоху. Тезис Парменида о неподвижности и неизменности истинного бытия побудил философов в. искать какие-то особые факторы, вызывающие если не изменение, то по крайней мере перемещение элементов бытия: это представлялось достаточным для объяснения изменений и превращений, наблюдаемых нами в окружающем нас мире. Различные мыслители решали эту задачу по-разному.

Два противоположных по своей сути решения были даны, с одной стороны, Эмпедоклом, а с другой — основателем атомистики Левкиппом. У Эмпедокла факторами, обусловливающими пространственное сближение и разъединение «корней» сущего (т. е. четырех стихий), были полумифологические силы Любви и соответственно Вражды. Из этих сил с течением времени получает преобладание то одна, то другая; в результате космос характеризуется циклическим развитием, попеременно переходя от состояния полной слитность четырех элементов к состоянию их полной разобщенности. Левкипп же предложил решение, которое в дальнейшем оказало большое влияние на развитие естествознания. Его элементы бытия, т. е. атомы, находятся в непрерывном и никогда не прекращающемся движении: они мечутся в пустоте, налетая друг на друга, сцепляются, вновь разлетаясь, чтобы в дальнейшем снова столкнуться. Такого рода движение является неотъемлемым свойством атомов; они не могут не двигаться, ибо такова их природа. На первый взгляд эта концепция кажется приближением к прежним воззрениям Анаксимандра и Анаксимена. Отчасти это так и есть, только Левкипп по сравнению с милетцами уточнил, что именно движется и как движется.

Точка зрения Анаксагора существенно отличается от концепций Эмпедокла и Левкиппа. У него движение отнюдь не является свойством, изначально присущим вещам нашего мира. Вещи покоились неподвижно в составе первичной смеси. Движение было привнесено в нее неким внешним фактором, который Анаксагор назвал Разумом («nous» — ум, разум). Смысл этого наименования станет нам ясен позднее.