Аналитическая записка о событиях во Франции осенью 2005 года

По существу это означает, что сохранение прежнего качества политики государства на протяжении ближайших 10 лет, не оставляет шансов на жизнь народам России.

Это в России понимают многие. И потому для многих встаёт вопрос об ответе России на этот «вызов времени», а по существу – вопрос об ответе на «вызов» заправил политики глобализации на основе Библии. Кого-то пугает прекращение курса либеральных реформ; кого-то пугает перспектива «оранжевой революции» с целью придания нового импульса политике либерального геноцида в отношении народов России; кого-то пугает перспектива становления антилиберального фашизма, обеспокоенность чем выразила Е.Альбац. Но в то же время другие люди жаждут чего-то из того, что пугает тех или иных обеспокоенных.

И в событиях во Франции конца октября – начала ноября 2005 г. некоторые увидели прообраз будущих безпорядков в России.

Нынешняя Россия в результате 20 лет проведения политики либерализма (сначала КПСС под руководством «горби» и ныне покойного А.Н.Яковлева, а потом – реставраторами дикого капитализма) по многим показателям стала хуже нынешней Франции. И действительно в России есть некоторый потенциал для создания и реализации революционной ситуации.

Но специфика России такова, что предместья её крупных городов, таких как Москва, Санкт-Петербург, Нижний Новгород и других, а также многие рабочие посёлки и городки при «градообразующих предприятиях» – ещё худшие зоны социального бедствия, нежели пригороды Парижа или Страсбурга. Принципиальная разница России и Франции в том, что наиболее бедная часть населения российских предместий и захолустий – коренное население; мигранты же, оказавшиеся в них, богаче, чем коренные жители, поскольку именно представители диаспор мигрантов на кланово-мафиозных принципах контролируют рынки и сферу розничной торговли. При этом представители государственной власти (чиновники местных администраций и милиция) – по мнению коренного населения [74] – куплены мафией мигрантов и действуют в её интересах, подавляя коренное население и предпринимателей из его рядов. При этом семьи мигрантов в таких местах более многодетны, нежели семьи коренного населения, уничтожаемого политикой экономического геноцида на протяжении 15 лет как минимум. Это усугубляет перспективы в случае сохранения прежней либеральной политики.

Соответственно, именно мигранты, государственная власть в целом и те или иные её представители персонально, – все те, кто не защитил коренное население от экономического краха и экономического геноцида и от вторичной эксплуатации мигрантами, мафиозно контролирующими сферу торговли на рынках в России повсеместно, – вызывают наибольшую ненависть [75] в пригородах Москвы, Санкт-Петербурга, в пригородах других крупных промышленных центров и в ставших захолустными посёлках при обанкроченных градообразующих предприятиях. В таких местах нет работы, в них нет никакой эстетики [76]; там негде проводить досуг, приобщаясь к достижениям культуры или проявляя себя в культурном творчестве. Представители старших поколений из таких мест ездят на работу в большие города, дорабатывая до пенсии; пенсионеры доживают в них свой век; а молодёжь, не имея возможностей и не видя перспектив личностного развития, деградирует в пьянстве, наркомании, разврате, будучи с детства предоставлена сама себе и развращающему воздействию телевидения [77]. И нет ничего удивительного в том, что эта молодёжь накапливает в себе ненависть и безпощадность к окружающей её цивилизации: её культура ей не интересна, а её носители – вызывают к себе ненависть тем большую, чем более они “элитарны”.

Это не «социальная зависть» к более успешным, это – ненависть к исторически сложившейся цивилизации и её культуре. Ненависть не может быть созидательной…

Но так в России распространяется не придуманная либералами ксенофобия, а нарастает неприятие миллионами людей того, что их самих, их детей, их стариков-родителей сживают со свету.

Кроме того, исторически так сложилось (библейский проект порабощения всех и уничтожения несогласных – в действии), что не в масштабах местного рынка, а на уровне политики [78] и её идеологического обоснования руководящие роли в тех зримых процессах, что приводили к трагедиям и краху судьбы многих миллионов людей в России, в начале ХХ века и в ходе перестройки и реформ с начала 1990-х гг. по настоящее время, играли представители еврейской диаспоры.