Аналитики. Книга вторая II

которое сопутствует всем (другим), но которому все (другие) не сопутствуют, ибо оно необходимо должно быть таким. Если это (первое) взято, тогда следует двигаться дальше вниз тем же самым способом; вторым будет тогда то, что для остального есть первое, а третьим - первое для следующих. В самом деле, если устранить стоящее выше, то следующее (за ним) будет первым среди остального. И подобным же образом обстоит дело и со всеми другими (свойствами). А что они суть все (части определения), - это очевидно из того, что берется по делению первое (свойство), например, каждое живое существо есть такое или такое, присуще же - такое, а затем берется различие этого целого [12]; (это очевидно и из того), что для последнего [13] нет больше никакого различия, или также (из того), что сразу вместе с последним различием это (определяемое) по виду не различается от целого. Ибо ясно, что (здесь) ни добавляют (в определении) больше, (чем нужно) (так как все взятые (признаки) приписываются в существе (данной вещи)), ни что-либо упускают, ибо (иначе) был бы (упущен) или род, или (видовое) различие. В самом деле, род есть первичное и оно берется вместе с (видовыми) различиями; (видовые) же различия имеются все налицо, ибо больше никаких других (различий) кроме них нет, иначе последнее (опять) различалось бы по виду, а между тем было сказано, что различий оно не имеет.

Искать же (при этом) следует, обращая внимание на подобные и не отличающиеся друг от друга (вещи) и прежде всего на то, что обще всем (им), затем в свою очередь на другие (вещи), которые принадлежат к тому же самому роду, что и первые (вещи), и сами они одного и того же вида, но отличаются от тех (первых вещей). Если же относительно этих (вещей) взято то, что есть во всех них тождественного, и точно так же и относительно других (вещей), то тогда относительно первых и вторых (вещей) следует снова рассматривать, не тождественны ли они (в чем-то), пока не дойдут до одного (общего всем им) обозначения. Оно-то и будет определением вещи. Если же не дойти до одного (обозначения), но до двух или больше, то тогда ясно, что искомое имело бы не одну сущность, а несколько. Например, если мы спрашиваем, что такое великодушие, то следует относительно некоторых великодушных (людей), которых мы знаем, посмотреть, что является общим для них всех как великодушных (людей), например: если Алкивиад великодушен или Ахилл и Аякс, то что же одно является (общим) для них всех? То, что они не терпят бесчестия, ибо один начал (из-за этого) войну, другой впал в бурный гнев, третий лишил себя жизни. Затем (следует обратить внимание) также на других (великодушных), например на Лисандра или Сократа. Если же они остаются невозмутимыми и в счастье и в несчастье, то, взяв оба (признака), я обращаю внимание на то, что у них общее, а именно - быть невозмутимым при превратностях судьбы и не терпеть бесчестие. Если же эти (два признака) не имеют ничего (общего), тогда было бы два вида великодушия.

Всякое же определение всегда относится ко всем (случаям), ибо врач не говорит, что является целебным для какого-нибудь глаза, а что является целебным для всякого (глаза) или для (некоторого) вида (глаз). Но легче определить отдельное [14], чем общее. Поэтому следует от отдельного переходить к общему. Ибо омонимы скорее остаются незаметными в общем, чем в не отличающихся (друг от друга предметах) [15]. Как в доказательствах значение имеет выведение заключений, так и в определениях - ясность. А это будет (достигнуто), когда на основании сказанного о каждом в отдельности дается отдельно определение того, что находится в каждом роде. Например, (определяя) сходное, (следует брать) не все (сразу), а (сходное) по цвету и очертанию; а в звуке - по высоте (тона). И таким именно образом следует идти дальше к общему (всем), стараясь избегать омонимы. Но если при рассуждениях не следует прибегать к метафорам, то ясно, что нельзя ни давать определения метафорами, ни (давать определения) того, что выражено метафорами. Иначе было бы необходимо при рассуждениях пользоваться метафорами.

[1] Все свойства вещи, взятые вместе.

[2] Единицу, как видно из данного места, Аристотель не относит к числам; числа, по его мнению, начинаются лишь с двойки. Вот почему он говорит о тройке, что она не слагается из других чисел.

[3] Первичное.

[4] Отдельных.

[5] Все свойства вещи, взятые вместе.

[6] См. главу 5 этой книги и «Первую аналитику», кн. I, гл. 31.

[7] Род, определение которого дается делением.

[8] Не все, что относится к родовому понятию.

[9] Родовое.

[10] Имеется в виду Спевсипп, преемник Платона в Академии (395–334 до н.э.).

[11] Все, что относится к определению предмета.

[12] Данного рода.

[13] Единичного.

[14] Имеется в виду не единичная вещь, а отдельные виды вещей.

[15] Или единичные вещи, не отличающиеся между собой по виду, или виды, не отличающиеся между собой по роду.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

(Решение проблем)