Аналитики. Никомахова этика

Мы полагаем, что знаем каждую вещь безусловно, а не софистически, привходящим образом, когда полагаем, что знаем причину, в силу которой она есть, что она действительно причина ее и что иначе обстоять не может. Итак, ясно, что знание есть нечто в этом роде, ибо что касается незнающих и знающих, то первые полагают, что так обстоит дело, а знающие и знают, что так обстоит дело. Поэтому невозможно, чтобы с тем, о чем есть безусловное знание, дело обстояло иначе. А есть ли еще и некоторый другой род знания, об этом мы скажем позже. Здесь же скажем, что имеем знание и посредством доказательства. Под доказательством же я разумею научный силлогизм. А под научным я разумею такой силлогизм, посредством которого мы знаем благодаря тому, что мы имеем этот силлогизм. Поэтому если знание таково, как мы установили, то и доказывающее знание необходимо исходит из истинных, первых, неопосредствованных, более известных и предшествующих [посылок], т. е. из причин заключения. Ибо такими будут и начала, свойственные тому, что доказывается. В самом деле, силлогизм может быть и без них, доказательство же не может, так как [без них] не создается наука. Итак, [эти посылки] должны быть истинными, ибо нельзя иметь знание о том, чего нет, как, например, о том, что диагональ соизмерима [со стороной квадрата]. Из первых же недоказуемых посылок [доказательство должно вестись] потому, что иначе не знали бы их, не имея их доказательства. Ибо знать то, для чего имеется доказательство, и не привходящим образом – это и значит иметь доказательство. [Посылки] должны быть и причины [заключения], и более известные, и предшествующие [ему] [его] причины – потому, что мы тогда познаем предмет, когда знаем его причину; предшествующие – потому, что они причины, а ранее известные – не только в том смысле, что понимают, [что они означают], но и в том, что знают, что они суть. «Предшествующее» и «более известное» надо понимать двояко, ибо не одно и то же предшествующее по своей природе и предшествующее для нас, как не одно и то же более известное [по природе] и более известное нам. Под предшествующим и более известным для нас я разумею то, что ближе к чувственному восприятию; под предшествующим и более известным безусловно – более отдаленное от него. Всего же дальше [от него] – наиболее общее, всего ближе [к нему] – единичное, и оба они противолежат друг другу. «Из первых» же означает: из свойственных [предмету] начал, ибо под первым и началом я разумею одно и то же. Начало же доказательства – это неопосредствованная посылка, а неопосредствованная – такая, которой не предшествует никакая другая. Посылка же есть одна из частей высказывания, в котором нечто одно [сказывается] о другом. Диалектическая посылка – такая, которая одинаково берет любой из [членов противоречия]; доказывающая же – которая один [из них] определенно берет за истинный. Высказывание же есть один из [членов] противоречия, а противоречие – такое противопоставление, которое само по себе не имеет ничего промежуточного. Один член противоречия – это утверждение чего-то о чем-то, другой – отрицание чего-то относительно чего-то. Из неопосредствованных силлогистических начал тезисом я называю то, которое нельзя доказать и которое тому, кто будет что-то изучать, необязательно иметь. То [начало], которое необходимо иметь каждому, кто будет что-то изучать, я называю аксиомой; некоторые такие [начала], конечно, имеются, и главным образом их мы обычно так и называем. Тезис, который принимает ту или другую часть противоречия (я имею в виду, например, «нечто есть» или «нечто не есть»), есть предположение, без этого же – определение. Определение есть именно тезис; в самом деле, занимающийся арифметикой выдвигает тезис, что единица по количеству неделима, но это не есть предположение. Ибо не одно и то же сказать, что́ есть единица, и сказать, что единица есть.