Читаем Аналитики. Никомахова этика полностью

После этого поговорим о возможном (endechomenon) – когда, как и посредством чего будет силлогизм о нем. Под «быть возможным» и «возможным» я разумею то, что́ не необходимо, но если принять, что оно присуще, то из этого не следует ничего невозможного (adynaton), ведь о необходимом как о возможном мы говорим одноименно. Что возможное есть именно то, что здесь о нем сказано, очевидно из противоположных друг другу отрицаний и утверждений, а именно: «но может быть присущим», «невозможно быть присущим» и «необходимо не быть присущим» – либо одно и то же, либо одно следует из другого, а потому и противолежащие им [по противоречию] «может быть присущим», «не невозможно быть присущим», «не необходимо не быть присущим» – либо одно и то же, либо одно следует из другого, ибо относительно чего бы то ни было можно либо утверждать, либо отрицать. Таким образом, возможное есть не необходимое, а не необходимое – возможное. Все посылки о возможном оказываются взаимно обратимыми. Я имею в виду не обращение утвердительных посылок в отрицательные, а то, что они, имея утвердительную форму, обратимы по противопоставлению друг другу, как, например, «возможно присуще» – в «возможно не присуще», а также «возможно присуще всем» – в «возможно не присуще ни одному» или «не всем», равно как «возможно присуще некоторым» – в «возможно не присуще некоторым». Точно так же и в других случаях. В самом деле, так как возможное не необходимо, а не необходимое может и не быть присущим, то очевидно, что если А возможно присуще Б, то оно возможно и не присуще ему, и если А возможно присуще всем Б, то оно всем Б возможно не присуще. Точно так же обстоит дело и с частноутвердительными посылками. Доказывается это таким же образом. Но все такие посылки суть утвердительные, а не отрицательные, ибо «быть возможным» употребляется подобно «быть», как об этом сказано раньше.

После того как это определено, скажем снова о том, что [выражение] «быть возможным» употребляется в двояком смысле: в одном смысле возможно то, что́ обычно бывает, но не необходимо, как, например, то, что человек седеет, или полнеет, или худеет, или вообще то, что́ ему естественно присуще (ибо все это не связано с необходимостью, поскольку человек не вечно существует, но, если он существует, все это или необходимо, или обычно бывает). В другом смысле «быть возможным» означает нечто неопределенное, то, что́ может быть и так, и не так, например, что живое существо ходит или что в то время, как оно идет, происходит землетрясение и вообще все происходящее случайно. Ведь по природе все это может так происходить не в большей мере, чем наоборот. Следовательно, посылки о каждом из этих видов возможности обратимы в противолежащие, однако не одним и тем же способом: посылка о происходящем по природе обратима в посылку о том, что присуще не необходимо (так, человек возможно и не поседеет); посылка же о неопределенном обратима в посылку о том, что́ в равной степени может быть и так и иначе. О неопределенном нет ни науки, ни доказывающего силлогизма из-за отсутствия твердо установленного среднего термина. О происходящем же по природе они имеются. И о том, что́ возможно в этом смысле, рассуждения и исследования, пожалуй, бывают, о том же, что́ возможно в другом смысле, хотя и можно получить силлогизм, но обычно его не ищут.

Все это в дальнейшем будет определено точнее. Теперь же скажем, как, когда и какой получится силлогизм из посылок о возможном. Но так как «это возможно присуще тому» можно понимать двояко, а именно или это тому присуще, или это тому возможно присуще (ибо «А возможно присуще тому, о чем говорится Б» означает одно из двух – что оно присуще или тому, о чем Б говорится, или тому, о чем Б может говориться; «А возможно присуще тому, о чем говорится Б» ничем не отличается от «А может быть присуще всем Б»), то очевидно, что [выражение] «А возможно присуще всем Б» может иметь двоякий смысл. Прежде всего скажем о том, какой и какого рода получится силлогизм, если Б возможно присуще тому, о чем говорится В, а тому, о чем говорится Б, возможно присуще А. В таком случае обе принятые посылки будут о возможно присущем; когда же А возможно присуще тому, о чем говорится Б, одна посылка будет о присущем, а другая – о возможно присущем. Таким образом, здесь, как и в других случаях, следует начинать с однородных посылок.

Глава четырнадцатая

[Силлогизмы по первой фигуре, в которых обе посылки – о возможно присущем]

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Франции. С древнейших времен до Версальского договора
История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

Уильям Стирнс Дэвис, профессор истории Университета штата Миннесота, рассказывает в своей книге о самых главных событиях двухтысячелетней истории Франции, начиная с древних галлов и заканчивая подписанием Версальского договора в 1919 г. Благодаря своей сжатости и насыщенности информацией этот обзор многих веков жизни страны становится увлекательным экскурсом во времена антики и Средневековья, царствования Генриха IV и Людовика XIII, правления кардинала Ришелье и Людовика XIV с идеями просвещения и величайшими писателями и учеными тогдашней Франции. Революция конца XVIII в., провозглашение республики, империя Наполеона, Реставрация Бурбонов, монархия Луи-Филиппа, Вторая империя Наполеона III, снова республика и Первая мировая война… Автору не всегда удается сохранить то беспристрастие, которого обычно требуют от историка, но это лишь добавляет книге интереса, привлекая читателей, изучающих или увлекающихся историей Франции и Западной Европы в целом.

Уильям Стирнс Дэвис

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Образование и наука
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных
История математики. От счетных палочек до бессчетных вселенных

Эта книга, по словам самого автора, — «путешествие во времени от вавилонских "шестидесятников" до фракталов и размытой логики». Таких «от… и до…» в «Истории математики» много. От загадочных счетных палочек первобытных людей до первого «калькулятора» — абака. От древневавилонской системы счисления до первых практических карт. От древнегреческих астрономов до живописцев Средневековья. От иллюстрированных средневековых трактатов до «математического» сюрреализма двадцатого века…Но книга рассказывает не только об истории науки. Читатель узнает немало интересного о взлетах и падениях древних цивилизаций, о современной астрономии, об искусстве шифрования и уловках взломщиков кодов, о военной стратегии, навигации и, конечно же, о современном искусстве, непременно включающем в себя компьютерную графику и непостижимые фрактальные узоры.

Ричард Манкевич

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Математика / Научпоп / Образование и наука / Документальное
Психология подросткового и юношеского возраста
Психология подросткового и юношеского возраста

Предлагаемое учебное пособие объективно отражает современный мировой уровень развития психологии пубертатного возраста – одного из сложнейших и социально значимых разделов возрастной психологии. Превращение ребенка во взрослого – сложный и драматический процесс, на ход которого влияет огромное количество разнообразных факторов: от генетики и физиологии до политики и экологии. Эта книга, выдержавшая за рубежом двенадцать изданий, дает в распоряжение отечественного читателя огромный теоретический, экспериментальный и методологический материал, наработанный западной психологией, медициной, социологией и антропологией, в талантливом и стройном изложении Филипа Райса и Ким Долджин, лучших представителей американской гуманитарной науки.Рекомендуется студентам гуманитарных специальностей, психологам, педагогам, социологам, юристам и социальным работникам. Перевод: Ю. Мирончик, В. Квиткевич

Ким Долджин , Филип Райс

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Психология / Образование и наука