Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта

В диссертации Гофмана проводится исключительно продуктивное различение «эвфорических» и «дисфорических» ситуаций[6]. Эвфорические взаимодействия управляются контекстуальными нормами. Они осуществляются ровно и последовательно, без выраженного самоконтроля. Например, можно казаться огорченным или смущенным, но при этом не выглядеть нелепо. Иными словами, эвфорические ситуации создаются естественным, непритворным поведением. А дисфория наблюдается при нарушениях структурных обменов, когда требуется мобилизация индивидуального контроля над поведением. Поэтому участники взаимодействия должны постоянно воспроизводить соответствующий уровень эвфории — быть столь естественными, чтобы казаться естественными. Чем более «разработана» ситуация, чем выше степень вовлеченности в нее, тем меньше необходимость ее «дисфорического» обдумывания и самоконтроля.

Диссертацию Гофман писал в Париже (после Второй мировой войны его называли Вашингтон-на-Сене), где некоторое время был увлечен экзистенциализмом. Почти никто из социологов гофмановского поколения не избежал влияния «новой волны» марксизма и концепции революционной практики, но на тематике и стиле его работы леворадикальные идеи никак не отразились. Он сохранил удивительную приверженность консервативным ценностям и заимствовал из часто цитируемых им «Бытия и ничто» Жана-Поля Сарфа и «Второго пола» Симоны де Бовуар — священных текстов интеллигенции — только интересные эпизоды.

В 1949 году Гофман подготовил доклад «Символы классового статуса». Два года спустя работа была опубликована в «Британском социологическом журнале». Идея заключалась в том, что символы классового статуса, хотя и репрезентируют статус, но не конституируют его, то есть являются «изображениями». Гофман показал, что эти «изображения» включают как фиктивные представления себя другим, так и символы «настоящего» статуса, в том числе символы, предотвращающие употребление «настоящих» символов выскочками и мистификаторами. Действительно, отсутствие демонстративных статусных притязаний является свидетельством высокого статуса. Гофман поясняет значение символов социального статуса опять же в дюркгеймовских терминах: они укрепляют традиции и моральные ценности общества[7]. Хотя эти символы поддерживаются «группами хранителей», в обществе происходит «циркуляция символов», стирающая их уникальность. Не удивительно, что все усилия общества, направленные на принятие новых, «неиспорченных» ценностей, приводят, как правило, к восстановлению рутинных порядков: каким бы изменчивым ни было содержимое кувшина, сам кувшин сохраняет безыскусность факта.

В работах Гофмана начала 1950-х годов обретает вполне отчетливую формулировку проблема представления себя другим. В статье «Трезвое отношение к видимостям» (1952) он рассматривает ситуацию, надувательства, где, как правило, используются различного рода изображения. Социальный мир, пишет Гофман, состоит из мошенников и их изображений, поэтому в повседневной жизни мы сознательно «маркируем» людей, влияющих на наше поведение, чтобы снизить риск быть обманутыми, то есть должны смотреть на мир трезво, различая свое впечатление и «настоящую» реальность. Иначе говоря, мы должны принять «смерть» одного из наших «Я» (self), чтобы определить ситуацию[8]. Здесь Гофман следует созданной Джорджем Мидом концепции социального «Я», где самоконтроль, то есть доминирование «I» над «Me», предполагает осознание театрализованности и ситуативности социальных идентичностей и, следовательно, их подавление в управляемой интеракции. Если одно из «Я» находится под сильным впечатлением от какого-либо изображения, главное «Я», отстраняясь, говорит ему: «Держи себя в руках!» и, если надо, заставляет его замолчать. Противоположная ситуация описывается идиомой «потерять голову».