Анализ фреймов.

2. Сказать, что нарушения фрейма могут быть инициированы снизу в процессе умеренной атаки на событие, значит открыть одну из дверей, но, конечно, как и во всем, что связано с анализом фреймов, эта дверь приводит нас к следующей. Ибо вполне возможен драматический сценарий, не говоря уж о ток-шоу, от которых можно ожидать не только прерывания исполнителей, но и прямых ответных реакций с их стороны. В таких случаях может произойти переключение, связанное с нарушением фрейма, — переключение, в котором аудитория и исполнители спектакля суть одно и то же. Возьмем, к примеру, мелодраму в театре «Олд Бауэри», показанную в одноименной городской общине на рубеже XIX и XX веков, и театральные эффекты графа Иоханнеса.

Когда чуть позже он попал в «Олд Бауэри», попечители этого театра уже слыхали о нем и с энтузиазмом предвкушали полные сборы. Дирекция театра, зная свою публику, приказала натянуть заградительную сетку через всю сцену, к сожалению недостаточно высокую, чтобы защитить графа от навесного огня с галерки. Как только граф в роли Гамлета затянул свое «Святители небесные, спасите!», галерка предоставила ему возможность спасаться от летящих морковок, яиц и помидоров. Граф продирался сквозь текст дальше, очевидно привычный к подобным бомбардировкам. Но Призрак к такому не привык. Когда морковка угодила ему в глаз, Его Призрачное Датское Величество набрал с подмостков полные горсти «боеприпасов» и выбежал перед сеткой, чтобы ответить огнем на огонь, и добился в этом очень приличных результатов. После этого каждая сцена достигала своей кульминации в новой бомбардировке. Граф держался до конца, особенно буйствуя, когда ведущая актриса Эйвония Фэрбанкс (которая, осознанно или неосознанно, выступила почти в такой же шутовской роли, как и он сам), становилась центром внимания публики. «Ступай в монастырь, Офелия!» — говорит граф, а некий радетель в ложе у самой сцены встревает: «Не обращай на него внимания, душечка!» После чего граф выходит из роли и орет на непрошеного советчика. Результат — еще больше яиц, томатов, морковок и общий тарарам. Ближе к концу на сценическую площадку полетели капустные кочаны. В сцене с могильщиками граф вместо черепа Йорика подобрал кочан, протянул его на ладонях к аудитории и подправил Шекспира специально для своих обидчиков: «Бедная кочанная головушка! Полюбуйся на своих братьев!» Это вызвало град рыбьих голов, тухлых яиц и кочерыжек[813].

VIII