Анализ фреймов.

Схема нашего поведения была достаточно простой: один человек работал у выходящей наружу стены, другой сидел на ящике в камере, прильнув к замочной скважине, и следил за движением в коридоре, третий читал книгу или находил себе иные невинные занятия, устроившись на каменных ступеньках единственного входа в наше строение, всего в нескольких ярдах от прохода в коридор, четвертый просто слонялся или делал упражнения в отдаленной части внутреннего двора. Через пару часов двое мужчин снаружи и двое внутри менялись местами. Предупреждение о приближении немца подавалось естественными нейтральными сигналами, например высмаркиванием соплей в том направлении, откуда появлялся немец. Человек у наружной стены, получив сигнал, немедленно прекращал работу[895].

Следующий пример смещений (vulnerabilities) в распознавании поведения связан со слежением (tracking) за развертыванием действия: здесь мы наблюдаем наивность информанта. Я имею в виду следующую ситуацию. Бывает, человек убежден, что, хотя его слова или действия открыты для наблюдения и обсуждения, никто не замечает того, что лежит «вне фрейма» и осуществляется на заднем плане, как бы исподволь. На самом деле, люди способны примечать и это последнее. Подобная наивность вытекает из того факта, что, хотя информант, может быть, со страхом догадывается о столь глубокой осведомленности в его действиях и даже пытается соответствующим образом контролировать поведение, он вряд ли преуспеет в своих намерениях[896]. Если человек вообще действует, он обязательно создает магистральную линию своего поведения (main track), где все открыто внешнему наблюдателю, и одновременно подчиненные, вспомогательные линии, назначение которых состоит в том, чтобы управлять основным действием (и одновременно быть управляемыми), при этом вспомогательные линии не смешиваются с основными. Возьмем, например, работу интервьюеров. Они всегда могут записать такие детали поведения респондента, которые тот считал не подлежащими обсуждениям особенностями своего поведения. Так, в журнальной заметке о качестве обслуживания в бывшем нью-йоркском ресторане «Павильон» автор записывает следующие наблюдения о преемнике знаменитого Анри Суле[897].

Лишенный в этот раз своей обычной анонимности в ресторанах (мне уже приходилось брать интервью у мистера Левина, работая над другими статьями), я мучился, стараясь распознать в Стюарте [Левине] лучшее (лучший кулинар, лучший распорядитель) и худшее — в то время как он перелетал от французского к английскому и к идишу. Стюарт, элегантный метрдотель, подобно Джеки Мейсону[898] влезает в собственный смешанный французский перформанс. Он пришел в крайнее негодование, когда я описал goujonnette de sole[899] как блюдо, «очень напоминающее рыбные палочки миссис Поль». «При чем здесь миссис Поль? — забрюзжал он, тыча пальцем в мое плечо. — У нас это вытворяет миссис Шварц!» Тут он шлепнул себя по лбу ладонью, стеная, что я наверняка записал каждое слово его «штика»[900].[901]