Все ужасно, и я не знаю, что делать. Ночью я поняла причину мира и войны и почти всего. Они выпили галлоны крови у меня на глазах. Дьявол по этой причине красный, и он становится все краснее и краснее, а потом кровь вылилась на солнце и зажгла его. Иисус истекал кровью на кресте, капля за каплей, и это все было выпито, потом он занял место подле дьявола и тоже стал пить — стол был залит кровью (он без ножек). Мать Мария из угла наблюдала за этим. Она была белой, как овечка. Вся ее кровь вылилась и смешалась. Она смотрела, как ее сын пьет эту кровь, и страдала. Я не хотела ни видеть, ни знать причины происходящего, но сила заставляла меня смотреть и слушать. Может из-за Изиды, которую они использовали все эти тысячелетия, я не знаю, что делать.
Ф.
Ночью я поняла причину мира и войны и почти всего. Они выпили галлоны крови у меня на глазах …
Все, что она написала, — совершенная правда и полностью соответствует реальности. Гитлер и другие милитаристы пролили миллионы галлонов крови. Упоминание красного солнца представляется не более чем психотической ассоциацией, и все же мы не спешим отбрасывать ее.
Несколько месяцев у меня не было сведений о пациентке. Затем, в феврале 1943 года я получил следующее письмо. Было ясно, что она продолжает вести упорную борьбу и что всеми силами старается показать мне это.
14 февр. 1943 года.
Все верх дном, как в аду — мир и люди в нем смердят — все режут друг другу глотки… большими мясницкими ножами — они убили 8 миллионов — тех, кто были евреями, и они сохранили нам жизнь — это бессмысленно… ничего, я не думаю, что меня съедят, и ем так, будто мщу интрижками и мелочностью. Все вокруг меня — будто за мной охотятся, в центре всего этого… я должна быть 115 фунтов. В течение длительного времени, и я приближаюсь к этому, а потом ем тонны и получаю все это обратно… 10 учеников все еще ждут, что их заберут из катакомб, и я не могу забрать их, пока я вешу 115 фунтов, — теперь они с правой стороны. Бог и они помогают мне не есть, но я ем и, как я уже говорила, сполна расплачиваюсь — так сполна, что уже не могу справиться со всем этим. Я не понимаю современное, только прошлое поколение — столетия назад… вечность назад — древних мудрецов.
Только работа сегодня истина и реальность — я люблю ее — она никогда не подведет — никогда… работа — это прямая дорога… Вы сказали моему брату, что будете писать — пожалуйста, пожалуйста, пишите — я не понимаю ничего, и мне бы хотелось услышать от вас о прямых углах — очень благодарна — Ф.
Письмо выражает, хотя и в искаженном виде, глубокое понимание реалий нашего общества и нашего образа жизни. Таково шизофреническое видение нашего мира.
Пациентка оставалась в психиатрической клинике еще несколько месяцев, в общей сложности — больше года. Ее брат информировал меня о состоянии ее здоровья. Она вышла из больницы серьезно травмированной эмоционально, но она выстояла, благодаря трехмесячному курсу оргонной терапии — превосходный результат. Теперь она казалась не столь психотичной, но ее характер изменился в сторону компульсивного невроза. Она стала мелочной, придирчивой и вредной в отношениях с родственниками — в общем, стала типичным homo normalis. Ее благородство и «искра» гениальности исчезли. Брат женился на девушке другого вероисповедания. Раньше ее бы это ничуть не обеспокоило, она отнеслась бы к этому по-философски. Теперь же она находила в этом повод для мелочных придирок, точно так же, как ее мать, которую она прежде ненавидела и которой теперь подражала. Она перестала работать в офисе, чего не случалось даже в критические периоды ее состояния. Тупо и без интереса слоняясь вокруг, она цеплялась к ненавистной матери в типично невротической манере. Переживание насильственной госпитализации оказалось для нее непосильным. Оргонная терапия не возобновлялась вплоть до октября 1944 года, то есть еще год после того, как ее выписали из клиники.
3. Постепенное выздоровление
Биофизическое состояние пациентки к октябрю 1944 года было следующим:
Дыхание глубокое, лишь слегка сдерживаемое голосовой щелью.
Оргастический рефлекс протекал легко и полно.
Вагинальное самоудовлетворение с оргастическим высвобождением происходило регулярно.
Взгляд оставался слегка замутненным, но не в такой степени, как прежде.
Поведение в целом было уступчивым и согласованным.
«Силы» все еще присутствовали, но держались «на расстоянии» и были «неустойчивыми».
Временами чувствовалось легкое давление между глазами.
Лицо было румяным.