Анализ личности

Я попытался оградить ее от будущих страхов. Я сказал ей, что она почувствовала только первое облегчение, но что она должна быть готовой к определенному страху, когда ее <силы> будут неожиданно являться к ней. Она поняла и пообещала мне тесное сотрудничество в последующих сеансах.

События, которые я собираюсь описывать сейчас, покажутся чрезвычайно невероятными тем, кто не пытался понять данный случай (или какой-либо другой) с самого начала с позиции естественного функционирования биоэнергии и ее блокировки. Эти события были бы для них такими же, как примеры <реакции сумасшествия>, <неспособности мыслить>, <опасности>, <антиобщественности>, - хорошие причины для того, чтобы поместить пациента в психиатрическую клинику. Я согласен, что то, что появилось, было опасным, антиобщественным и могло стать веской причиной для помещения в клинику, но не могу согласиться с тем, что это было более сумасшедшим, чем действия или бездействия наших диктаторов или военных, которых не помещают в клиники, а которым, наоборот, поклоняются массы нормальных людей. Следовательно, <сумасшествие> шизофреников меня больше не волнует. Известно, что когда шизофренику становится все хуже и хуже, то он убивает себя или угрожает кого-нибудь убить, но он никогда не выгоняет невинных людей из своих домов для <блага Отчизны>; он не требует, чтобы миллионы людей были принесены в жертву ради его амбициозных политических идей.

Следовательно, давайте будем разумными и откажемся от нашей фальшивой правильности. Я могу привести множество примеров, когда с шизофрениками обращаются жестоко, а жестокий человек нормальный находится в сумасшедшем почете во всем мире.

Десятый сеанс

Пациентка чувствовала себя совершенно непринужденно в течение дня. Но когда она разделась, я увидел у нее на груди вырезанный крест, около 6 см вдоль и 4 см поперек. Она сделала это предыдущим вечером <совершенно без какого-либо сознательного повода>. Она <просто была должна> сделать это. Сейчас она чувствовала себя слишком <скованной>. <Я должна выпустить немного пара или я взорвусь.>

Я сразу же понял, что ее затылочный сегмент был чрезмерно сжат. На ее лице, которое стало почти синим, был написан гнев. У меня ушло приблизительно десять минут, чтобы ослабить этот тяжелый затылочный блок. Я достиг этого, сняв рефлекс кляпа и заставив ее дышать. Как только блокировка в горле поддалась, она начала тихо плакать. Мое громкое одобрение этого не оказало никакого действия. Мы очень часто обнаруживаем этот феномен в невробиопатии: эмоции, выходящие наружу, когда человек плачет, слишком сильны, чтобы они могли сразу же полностью высвободиться. Как правило, сильный гнев подавляется эмоциями плача.

Такая блокировка обычно объясняется жестоким наказанием за вполне невинное поведение в детстве. Мать ненавидела отца; она хотела убить его, чтобы избавиться от него; но была не в состоянии это сделать. Поэтому она наказывала своего ребенка за то, что он шумит или танцует на улице или за другие совершенно невинные действия. Естественная реакция со стороны ребенка - это оправданный гнев против такой жестокости; но ребенок боится показывать гнев и вместо этого хочет заплакать; но плач также запрещается: <хорошие мальчики и девочки не плачут, они не показывают свои эмоции>. Это - вид слишком требовательного <воспитания> маленьких детей в культуре двадцатого столетия и цивилизации в начале <атомной эры>... которая <либо приблизит человечество к краю, либо отправит в ад... в зависимости от...> От чего? От того, приведет или нет человеческий прогресс к искоренению подобного поведения ненормальных матерей и отцов; соберут или нет врачи, просветители и журналисты все свое мужество, чтобы заняться этой чрезвычайно важной проблемой и не поддерживать подобных родителей>.

Моя пациентка несколько десятилетий страдала от жестоких выходок со стороны своей придирчивой матери. У нее развилось желание задушить свою мать, чтобы защитить себя. Подобные импульсы очень сильны, и их никак нельзя побороть иначе, как бронированием против переполняющей горло убийственной ненависти.