Анализ мировых систем и ситуация в современном мире

Это вновь возвращает нас к вопросу, с которого мы начали этот доклад, к эзотерическому на первый взгляд спору между Лю Шаоци и Мао Цзэдуном о том, является ли Китай, как доказывал Лю, социалистическим государством, или же, как доказывал Мао, социализм — это процесс, включающий продолжающуюся и непрерывную классовую борьбу. Несомненно, тем, для кого сама терминология является чуждой, дискуссия кажется темной и теологической. Однако проблема, как мы уже сказали, вполне реальна. Если русская революция возникла как реакция на угрозу дальнейшего ухудшения структурной позиции России в мироэкономике, и если через 50 лет можно говорить об СССР как о государстве, добившемся статуса державы сердцевины капиталистической мироэкономики, в чем же тогда смысл различных так называемых социалистических революций, которые произошли на трети территории Земли? В первую очередь заметим, что теми странами, где произошла «социалистическая революция», не были ни Таиланд, ни Либерия, ни Парагвай, такими странами были Россия, Китай и Куба. Иначе говоря, такие революции произошли в странах, которые, с точки зрения их внутренней экономической структуры, в предреволюционный период обладали определенным минимумом сил в смысле квалифицированных кадров, некоторой промышленности и других факторов, которые делали вероятным, что в рамках капиталистической мироэкономики такая страна могла бы изменить свою роль в мировом разделении труда в разумные сроки (скажем, 30-50 лет), используя технику меркантилистского полу-ухода. (Для Кубы это, быть может, и невероятно, но мы еще посмотрим.) Конечно, другие страны в географических регионах и орбите военного влияния этих революционных сил сменили режим, и не имея таких характеристик (например, Монголия или Албания). Следует также заметить, что многие из стран, где подобные силы мощны или где для предотвращения их появления требуются значительные усилия, также обладают этим статусом минимальных предпосылок. Я имею в виду Чили, или Бразилию, или Египет — или на самом деле даже Италию.

Разве мы не видим возникновения политической структуры для полупериферийных стран, адаптированной к четвертой стадии капиталистической миросистемы? Тот факт, что в этих странах все предприятия национализированы, вовсе не делает участие этих предприятий в мироэкономике не отвечающим способу функционирования капиталистической рыночной системы: стремление к растущей эффективности производства с целью реализовать максимальные цены продажи, достигая таким образом более выгодного распределения прибавочного продукта мироэкономики. Если завтра «Ю. Эс. Стил» превратится в рабочий коллектив, где все без исключения наемные работники будут получать равную долю прибыли, а все держатели акций будут экспроприированы без компенсации, перестанет ли из-за этого «Ю. Эс. Стил» быть капиталистическим предприятием, действующим в капиталистической мироэкономике?

Какими же в таком случае были последствия для миросистемы от появления большого количества государств, где нет частной собственности на основные средства производства? Отчасти это означало сдвиги во внутреннем потреблении. Это совершенно точно подрывало идеологическое оправдание мирового капитализма, как показывая политическую уязвимость капиталистических предпринимателей, так и демонстрируя, что частная собственность не является обязательным условием для быстрого роста промышленного производства. Но в той мере, в какой это повысило способность новых полупериферийных зон добиваться большей доли мирового прибавочного продукта, это еще раз деполяризовало мир, воссоздав триаду слоев, бывшую фундаментальным элементом выживания миросистемы.

Наконец, в периферийных зонах мироэкономики как продолжающаяся экспансия центра (хотя при этом внутри него происходит некоторое перераспределение прибавочного продукта), так и новая сила полупериферии привели к дальнейшему политическому и, следовательно, экономическому ослаблению периферийных регионов. Пандиты[57] отмечают, что «разрыв становится больше», но далее никто не преуспевает в том, чтобы что-то с этим сделать, и вовсе остается непроясненным, что очень много людей, заинтересованных в существовании проблемы. Вместо усиления государственной власти во многих частях мира мы наблюдаем тот же тип ухудшения, который Польша переживала в XVI в., ухудшение, лишь одним из многих свидетельств которого являются частые военные перевороты. И все это приводит нас к заключению, что четвертая стадия была стадией консолидации капиталистической мироэкономики.

Консолидация, однако, не означает отсутствия противоречий и не означает вероятности долгосрочного выживания. Мы, таким образом, подходим к прогнозированию будущего, что всегда было великой человеческой игрой, его подлинной hybris, наиболее убедительным аргументом в пользу догмы о первородном грехе. Поскольку я читал Данте, то буду краток.