Аналогичный мир – 2

Перевод из тюремной камеры-одиночки в больничную палату-бокс не так обрадовал, как озадачил Рассела. Так кто он теперь? Заключённый, больной, пленный…? Хотя… какое это имеет значение? И самому себе надо честно ответить — никакого. Придя тогда к русским и бросив на стол перед офицером свой пистолет, он сам снял с себя бремя… бремя свободы. За него теперь решают другие. А в общем… постель мягче, еда получше, окно с решёткой, но прозрачное. И он опять может сидеть на подоконнике, прислоняясь затылком к стене и смотреть. На мокрые корявые деревья, на примитивные и явно самодельные спортивные снаряды и на спальников. Вот, значит, куда их свезли русские. Центральные военный госпиталь. Хотя… хотя особой тайны из этого русские и не делали. Что уцелевших спальников забирают на исследования, говорили ещё год назад. Странно, что русские совмещают исследовательский центр с лечебным. Хотя… и это вполне объяснимо. Статус военного госпиталя предусматривает охрану и обеспечение секретности автоматически. Хирургического анализа, похоже, не делали. Во всяком случае, тем, которых выпускают сюда. Бегают и прыгают парни свободно. Даже в футбол играют или встают в круг и перебрасываются мячом. Похоже на примитивный волейбол. Это уже явно русские внесли, ни в питомниках, ни в Паласах игры с мячом не практиковали из-за сложностей надзора. Зачем это русским — непонятно. И график прогулок какой-то странный. Непонятна программа исследований. И уже несколько раз он видел на совместных прогулках элов и джи. Каким-то образом русские даже не купируют, а, похоже, давят намертво их агрессивность. Надзирателя ни разу не видел, а драк нет. Да, это, пожалуй, самое примечательное. И даже интересное. И неплохо, что русские вместо традиционной формы спальников дали им другую одежду. Смотрится, во всяком случае, веселее. И если не приглядываться, то можно принять за обычных… А, вот и шаги по коридору. Доктор. И-ван Жа-ри-кофф. Психолог. Хороший собеседник. Вернее, слушатель. И не настаивает на обращении по имени, позволяя сохранять дистанцию.

Лязгнул замок, Рассел встал с подоконника и шагнул вперёд до того, как открылась дверь.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, доктор, — улыбнулся Рассел. — Рад вас видеть.

Жариков улыбнулся, закрывая за собой дверь. Было слышно, как часовой запер её снаружи и ушёл.

— Как вы себя чувствуете, Рассел?

— Спасибо, неплохо, — Рассел подошёл к маленькому столу у стены, за которым они обычно беседовали, и сел. — Во всяком случае, лучше, чем раньше.

Жариков сел напротив.

— Спите как?

— Как всегда, — пожал плечами Рассел. — Я вам говорил. Бессонница у меня с детства.

Жариков кивнул.

— Да, я помню. Вы как-то лечились? Принимали что-нибудь?

— Да нет. В принципе мне это не мешало. И потом, — Рассел замялся, подбирая слова. Жариков терпеливо ждал. — Она то появлялась, то исчезала. Я привык.

— Как к этому относился ваш отец?

— Отец? — удивлённо переспросил Рассел. — Он, по-моему, не знал об этом. Вернее… не обращал внимания. А потом я уехал в колледж. И больше мы вместе не жили, — он усмехнулся. — У каждого была своя жизнь, — тряхнул головой. — Простите, доктор, могу я спросить?

— Да, пожалуйста.

— Вы меня лечите или исследуете?

— Отличный вопрос, — одобрил Жариков. — Лечим.

— Тогда следующий вопрос. Зачем?

— Цель лечения — здоровье пациента, — улыбаясь одними глазами, ответил Жариков.

Рассел кивнул. Повертел сигаретную пачку.

— А этих парней вы тоже лечите? Или всё-таки исследуете?

— Каких парней? — спокойно спросил Жариков.

Он давно ждал, чтобы Шерман заговорил о спальниках. Сам. Не видеть их он не мог. Не понять, кто они — тоже. Этот вопрос позволил бы вывести разговор об отце, о докторе Шермане, на новый виток.

— Спальников, — так же спокойно ответил Рассел. — Моё окно выходит на их прогулочную площадку. Видимо, и содержат их где-то рядом. На другом этаже?

— Нет, — Жариков кивком согласился с молчаливым предложением закурить и взял тоже сигарету. — Они живут в другом корпусе. А как вы догадались, что они спальники?

— Глаз намётан, — усмехнулся Рассел. — Отец много работал с этим материалом. Так что я нагляделся.

— Вы помогали отцу в его работе?

— Нерегулярно, — Рассел закурил. — Но глаз я набил и знаю о них… вполне достаточно.

— Понятно, — кивнул Жариков.

Он вполне сознательно отдавал инициативу разговора о спальниках Шерману. Сказать сразу, что парни свободны, перегорели, работают вольнонаёмными, учатся на курсах, что почти все уже функционально грамотны, только желающие уехать в основном занимаются русским, а решившие остаться ограничились английской грамотой, что с десяток наиболее способных и упорных уже фактически квалифицированный низший медперсонал с перспективой на средний уровень и уже работают медбратьями… ничему этому Шерман не поверит. Нет, это должно доходить постепенно.