Аналогичный мир - 4 (СИ)

Сегодня как раз воскресенье, а у него рабочая смена, и завтра тоже, а во вторник выходной, но там школа, тоже не поедешь. Ладно, значит в следующее воскресенье. А то, за чем он ездит, от него не уйдёт.

Дежурство спокойное, ничего такого не предвидится, тяжёлых в его отсеке нет, все спят, так что можно сидеть в дежурке и читать. К школе или так, для себя.

В дежурке уютно булькает кипящий чайник, на диване, свернувшись калачиком, спит Веруня, Вера Андреевна, дежурный врач, в кресле у стола с чаем вяжет, шёпотом считая петли, медсестра, Ангелина Степановна.

— Всё в порядке, спросила она, не отрываясь от вязания. — Как в пятой?

— Заснули, — Ден подошёл к столу и налил себе чаю.

— Ну, и слава богу. Подогрел бы, чего холодный хлебать.

— Сойдёт, — беззаботно отмахнулся Ден, усаживаясь за стол. — И что это будет Ангелина Степановна?

— Это? — она перевернула вязание на другую сторону. — Свитер будет, меньшенькому. Зимой-то как хорошо. Себе-то купил тёплого?

Ден кивнул.

— Да. А зимой очень холодно?

— Да по-всякому, всё ж таки Царьград, не Петрополь. Там и холоднее, и ночи длинные. А уж Поморье… там зимой и солнца-то не всегда увидишь. Нет уж, здесь куда лучше, — она ублаготворённо вздохнула и снова углубилась в счёт петель.

Ден откинулся на спинку стула, держа обеими руками чашку. Отхлебнул. Да, остывший чай совсем другой на вкус, но тоже… приятный. И его можно пить без сахара и вообще без всего, а от горячего часто потом саднит язык и нёбо.

Вздохнула, не просыпаясь, Веруня, повернулась на другой бок и снова затихла.

— Умаялась, — сочувственно качнула головой Ангелина Степановна. — Ну, разве это дело по две смены пахать, не война же.

Ден кивнул, соглашаясь, хотя если бы не школа, он бы тоже двойные смены брал: когда работаешь, то всякая дрянь в голову не лезет. Он допил чай и встал. Не спеша тщательно вымыл свою чашку и поставил её на чайный столик. Теперь что? Только читать. Книга у него с собой. Так же не спеша он достал томик рассказов и сел поближе к лампе. По литературе задавали прочитать Чехова, любой рассказ по своему выбору. Обычно выбирают, какой покороче, чтоб на страничку, ну, на две, и попроще, попонятнее. Хотя редко бывает, чтоб так совпало: коротко и понятно. Скажем, вот этот: «Письмо к учёному соседу». Вроде все слова по словарю проверил и вроде всё понял, а что же тут смешного? Что глупостей много? Ден старательно перечитал рассказ, уже запоминая, а следующий — «Что чаще всего встречается в романах» — пропустил, там совсем ни хрена не понятно, и углубился в «Хамелеона», может, про ящерицу — видел её в учебнике биологии — полегче будет.

Не отрываясь от вязания, Ангелина Степановна поглядела на него. До чего ж старается парень, ни минуты без дела не сидит. А ведь самое ему время гулять, а не над книгой глаза портить. Ну… ах ты, господи, опять сдвоенную пропустила, придётся распускать. Ну, дай бог, чтоб ночь спокойной выдалась, она тогда хоть до проймы довяжет.

ТЕТРАДЬ СТО ДЕВЯТАЯ

Царьград встретил его весьма противным дождём, таким холодным, что грозил превратиться в ледяную крупу. Похоже, зима всё-таки добралась до столицы. Бурлаков с наслаждением вдохнул запахи бензина, мокрого асфальта, мокрой шерсти от пальто и шинелей клубящейся вокруг толпы. Хорошо, отличная погода! Как там у него с деньгами? На такси хватит. Закончим праздник, как и положено, с шиком и блеском.

Всё ему нравилось, всё было отлично: и дорога до Ижорска, и хоть убей не помнит, о чём говорил с шофёром, но отличный мужик, и попутчики до Царьграда тоже не остались в памяти, но люди великолепные.

И в квартиру свою он вошёл в том же блаженно восторженном состоянии. В университет завтра, в комитет… тоже, так что весь день в его полном распоряжении. Жалко, Маша будет только в пятницу, но ничего, радостью поделиться никогда не поздно. Это горем делишься и его убывает, а радость только прибавляется.

Бурлаков разделся, повесив пальто и шляпу, и уже спокойно стал распаковывать вещи. Свёртки с загорышами и пирожками на кухню, да, Женечка говорила, что загорыши можно прямо в фольге в духовке разогреть, и пирожки тоже, так и сделаем, ну, вот так, а фотографии в кабинет на письменный стол, остальное… костюм в спальню, в шкаф, рубашки и бельё в грязное, да, и чайник сразу же на огонь, и устроим себе продолжение…

Дверной звонок остановил его на полпути к кухне. Бурлаков застыл, недоумевающе глядя на дверь. Он никого не ждал, некому заявляться вот так без приглашения и предупреждения. Ворохнулась былая готовность, но он заставил себя выждать несколько секунд: может ошиблись? Но звонок не просто повторился, а проиграл памятную с далёкого, чуть ли не дошкольного детства мелодию сбора. И, ещё не зная, кого именно из знающих этот сигнал — их осталось-то только пятеро — он увидит, Бурлаков без тени колебания распахнул дверь.

— Ты?!

— А кто ж ещё! — Михаил Аркадьевич шагнул вперёд, заставив Бурлакова отступить. — Ну, здорово, Гошка.

— Здорово, Мишка.

Они обнялись, и Бурлаков, счастливо улыбаясь, сказал: