Аналогичный мир - 4 (СИ)

Горячая вода, жёлтая едучая — он прямо чувствовал, как отслаивается от тела грязь — пена, красные отсветы от огня в топке на стенах. Джонатан сидел в лохани и мылся собственным бельём — стара ковбойская хитрость, как совместить мытьё и постирушку.

Фредди поставил перед топкой принесённый из Большого Дома стул и устроился, как у камина.

— Подошвы не подпали.

— Поучи меня. Пошарим завтра по соседям. Может, чего и валяется. Без присмотра.

— Здесь ты уже всё видел?

Фредди хмыкает.

— Думаешь, корову мы здесь в кустах найдём?

— Резонно.

Он ещё немного посидел в остывающей воде и вылез. Сток оказался не забит, и опорожнить лохань удалось без помех.

— Давай, твоя очередь.

— Угу, — Фредди, качнувшись, снял ноги с плиты и встал. — Низко вешаешь.

— Быстрее высохнет.

Джонатан расправил на натянутой над плитой верёвке свои вещии, вздохнув, стал одеваться. Фредди уже наполнил лохань и с мечтательно предвкушающим выражением расстёгивал рубашку. Стул он переставил к лохани, чтобы, не вставая. Дотянуться до оружия. Джонатан застегнул пояс с кобурой и взял свой автомат.

— Пойду пройдусь.

Фредди сбросил на пол к сапогам джинсы и полез в лохань. Шумно выдохнул сквозь зубы — вода оказалась несколько излишне горячей — и сел, почти исчезнув в клубах пара.

— Валяй.

Выходя из кухни, Джонатан плотно прихлопнул дверь. Было уже совсем темно, но отсвечивал иней, белёсой коркой затянувший землю и стены. В загоне фыркали и переступали лошади. Сена им задали вволю, так что не замёрзнут. Скрипят, сталкиваясь под ветром, ветви в саду. Интересно, хоть что-то там уцелело, или всё выжгло? А в остальном — тишина. Мёртвая тишина. Но Фредди прав насчёт коровы и всего остального. Хозяйство должно быть хозяйством. Иначе из прикрытия оно станет косвенной и от того более неприятной уликой.

Обойдя дом и службы, Джонатан вернулся в кухню. И первое, что увидел сквозь клубы пара — это торчащие из лохани голые ноги Фредди и над ними нацеленный точно ему в лоб глазок дула.

— Закрой дверь, сквозит, — сказал Фрудди, опуская и откладывая кольт на стул.

— Как это ты через дверь не выстрелил?

— Подозревал, что знаю входящего. Как там?

— Тихо, как в могиле.

— И в могиле неплохо, когда не ты в ней покойник, — философским тоном ответил Фредди, глубже опускаясь в воду.

— Джонатан пристроил автомат, чтоб не мешал и был в пределах досягаемости, снял и бросил на табурет куртку, взялся за кофейник.

— Налить?

— Сделай хаф-на-хаф. Бутылка в мешке.

Джонатан достал из мешка Фредди бутылку дрянного виски.

— Кофе пьют с коньяком, Фредди.

— Кофе, а не эту бурду. Наливай, Джонни.

Джонатан налил в две кружки до половины горячего кофе и долил из бутылки.

— Держи. Говорят, для прогрева хороша русская водка.

— А мне говорили, что её пьют холодной, — Фредди отхлебнул из кружки. — А ничего, главное, что горячее.

Джонатан кивнул и сел у плиты. Что ж, могло быть и хуже. От мелкой банды они отобьются, а крупной здесь уже делать нечего. Есть крыша над головой, кой-какая утварь… для начала вполне достаточно. Жар от выпитого разливался по телу, смешиваясь с печным.

— Подлить горячего?

— И туда, и туда.

Джонатан поставил кружку на край плиты и встал. Зачерпнул из бака ковш кипятка.

— Вставай, а то ошпарю.

Фредди, кряхтя, втянул в лохань ноги и встал во весь рост. Джонатан аккуратно влил с краю горячую воду.

— И хватит с тебя, а то сваришься.

— Угу, — Фредди, стоя, допил свою кружку, сел обратно и отдал кружку Джонатану. — Только горячего теперь сделай, — и блаженно вздохнул: — Это я к загробной жизни готовлюсь.

— Понял, — кивнул Джонатан. — В следующий раз я тебе лохань на плитуц поставлю. Для полноты ощущений.

— Она деревянная, не нагреется.

— Зато загорится.

— Спасибо, Джонни, — задушевно поблагодарил Фредди, принимая кружку с дымящимся, как и лохань, кофе.

И потянулись минуты тишины, наполненной треском огня в топке, бульканьем воды в баке и шумом деревьев за стенами.

Наконец Фредди отставил кружку, встал и собрал своё плавающее в воде бельё, вздохнул ещё раз и вылез из лохани. Джонатан снял ноги с плиты и встал. Фредди кивком поблагодарил его, развешивая бельё. Лохань опорожнили в сток, Фредди оделся, и они снова сели у плиты допивать кофе.

— Завтра в город смотайся. Возьми крупы, муки. Ну, обычный набор. Кастрюли, вроде, целы.

— Резонно. Но по одиночке пока лучше не ездить и не оставаться. А припасы попробуем и здесь поискать.

— Думаешь, не всё выжрали?

— Посмотрим…

…Так началась их жизнь в имении. На следующий день припёрлась какая-то плохо сбитая банда. Пятерых они уложили, а одному — раненому — дали ускакать, чтобы навёл шороху. А тех закопали рядом с двумя из Большого дома. А потом появился Сэмми. И пошло, и поехало…

…Джонатан глубоко вздохнул, расслабленно оседая в кресле.

— Ну да, так оно и было — кивнул Фредди. — Помню. На выставку поедем?

— А чего нет?

Приглашение на осеннюю выставку собак ждало их в имении, когда они вернулись, уладив все дела в Колумбии и других штатах. Прочитав короткий, но весьма вразумительный текст, Фредди сразу пошёл на конюшню к Роланду.

— Знаешь?