Аналогичный мир - 4 (СИ)

Они повторяли за ним, старательно копируя его голос, тут же переводя на русский. Игра? Да, игровая по сути методика, но эти трое взрослых людей играют с детской искренностью и увлечением. Громовой Камень стал уже опасаться, не слишком ли много лексики для первого раза, когда Эркин, посмотрев на часы, охнул:

— Ой, пора уже.

Андрей посмотрел на часы над дверью и присвистнул:

— Ого!

А Эркин, извиняясь, улыбнулся и объяснил:

— У меня дочка здесь, на занятиях.

— И у меня двое, — кивнул с улыбкой Тим и встал. — Большое спасибо…

И прежде чем он успел назвать его имя, Громовой Камень перебил его, вставая.

— Я — кутойс, учитель.

Эркин улыбнулся и тоже встал.

— Да, Алиса говорила мне. — и тщательно выговорил на шауни: — Спасибо, кутойс.

— Спасибо, кутойс, — повторил за ним, также вставая, Андрей.

Прощание на шауни, уговор о встрече в следующую субботу по-русски и окончательное прощание.

Оставшись один, Громовой камень медленно подошёл к окну. Ну вот, три часа как пять минут. Его первый урок. У негра русское имя. У Эркина здесь дочка, да, сегодня как раз дошкольники занимаются, но… с дошкольниками занятие уже было, ни индианки, ни даже метиски не было, это точно, сразу бы обратил внимание…

Окно выходило на площадь перед Центром, и Громовой Камень видел, как расходились дети с родителями. Интересно. Вон Чернов ведёт за руки мальчика и девочку, их он видел, да, Дима и Катя, но мальчик сам себя называл Димом, что для русского языка не характерно. Ага, а вот и Эркин, с ним Андрей, да, интересно, они — однофамильцы, или… пока это неважно. Эркин с девочкой, совсем белой, так это его дочь?! Что ж, в жизни всё бывает. Да, он ещё когда слышал, что у репатриантов приёмышей больше, чем родных.

Когда площадь опустела, Громовой Камень оттолкнулся от подоконника, взял со стола свою, так и не понадобившуюся тетрадь и пошёл к двери, едва не забыв на радостях палку.

На улице Андрей весело сказал:

— Ну, вы домой, а я по магазинам.

— А мы с тобой! — заявила Алиса, крепче вцепляясь в руку Андрея.

Но Эркин покачал головой, и она нехотя разжала пальцы.

Андрей озорно улыбнулся.

— Ничего, племяшка, мы ещё чего-нибудь придумаем.

— Иди уж, — рассмеялся Эркин. — К обеду тебя не ждать?

— Как управлюсь, — на мгновение стал серьёзным Андрей и тут же рассмеялся. — Я своё всегда возьму.

Он быстро ушёл к торговым Рядам, а Эркин с Алисой неспешно поли домой. Алиса рассказывала о занятиях, подпрыгивала на ходу и кружилась, будто ей было мало тех танцев.

— Не напрыгалась? — так и спросил Эркин.

— Не-а, — весело ответила Алиса. — Эрик, а можно я буду балериной?

— Балериной? — переспросил Эркин, удивлённый новым словом.

— Ну да, они всегда танцуют, и я так буду. Можно?

— Не знаю, — честно ответил Эркин. — Спросим маму.

— Ладно, — вздохнула Алиса.

Что мама разрешит, она особо не рассчитывала, а вот если попробовать другое…

— Эрик, а давай чего-нибудь вкусненького купим.

— Давай, — согласился Эркин к её полному удовольствию.

И они свернули в проулок, где была маленькая, но уж очень «вкусная» кондитерская. Там они купили печенья — рассыпчатого, цветочками с сердцевиной из варенья и смешным названием «курабье», даже непонятно, на каком это языке — и не спеша пошли домой.

Яркая листва, блестящее, промытое ночным дождём небо, весёлый шум выходного дня. Эркин словно заново удивлялся, как же всё хорошо. А о письме, что вот-вот придёт и заберёт Андрея, он и не думал. Конечно, он выучит шауни, не сложнее русского, а то в самом деле, что он за индеец? Двух слов связать не может. А вот выучит, узнает всё, и хрен его тогда ткнёшь или заденешь.

— Эрик, а завтра в кино пойдём?

— Отчего ж нет? — улыбнулся Эркин. — Пойдём.

Алиса удовлетворённо кивнула. Против кино мама ничего не скажет.

Дома их встретили весёлая Женя и умопомрачительные запахи.

— Андрей за покупками пошёл, — сказал Эркин, вручая Жене коробочку с печеньем.

— Хорошо, мы его подождём, как думаешь?

Эркин неуверенно пожал плечами.

— Ну… час, я думаю, так?

— Хорошо, — Женя поцеловала его в щёку.

Эркин выложил в комнате Алисы её вещи, чтобы она с Женей разобрала и разложила всё по местам, и пошёл в дальнюю комнату.

Наверное, для шауни тоже нужна тетрадь. Правда, этот… кутойс им ничего не сказал, но он же и сам соображает, не первый день в школе, а шауни — такой же язык, как русский или английский. Эркин сел за стол и достал чистую тетрадку. Ручка… в ящике. Тщательно, проговаривая полушёпотом, он записал в тетрадь узнанные сегодня слова, как в словаре: слово и рядом перевод на русский. Записав, перечитал, недовольно морщась: почему-то получилось не так. Он не мог понять что именно, но похоже одни слова он написал правильно, а другие — нет, а где ошибка — непонятно. Всё ещё хмурясь, Эркин сунул тетрадь в стол, в «свою», тумбу.