Анамнез

Иван дёрнул за дверную ручку, но дверь, видимо, была заперта изнутри. Он ещё несколько раз попытался открыть хлипкие створки, но они несмотря на свою ветхость крепко держались в петлях и лишь немного поскрипывали от натуги, стараясь не пустить незнакомца внутрь. Кудрин отошёл на шаг, оценил объём препятствия и вдруг со всего маху всадил могучее тело в дверь. Последняя жалобно квакнула, ржавый замок отвалился, и Иван влетел в облаке трухи внутрь.

Костя, видевший всё это со стороны, только покачал головой и продолжил что-то строчить в блокноте. Вдруг он боковым зрением увидел странное движение. Кудрин медленно пятился назад, а на него наступали с выставленными вперёд вилами несколько мужиков и две женщины.

– Товарищи, вы ж не на медведя прёте. В конце концов. – косясь на вилы, проговорил Иван.

– Ну, пошёл отседова. Это наша земля, а ты заразу селишь.

– Конкретно я? – Кудрин оказался прижатым спиной к осыпавшейся стене сарая, стоявшего напротив того, где прятались люди.

– Мужики, ну в себя-то придите? Я, можно сказать, с помощью приехал. Вы что здесь до конца пандемии собираетесь сидеть?

– А ты здоров? – покосился на машины и застывших людей, которые не знали что делать и просто молча созерцали разыгравшуюся драму.

– Да мы все здоровы! Не волнуйтесь. Дети, правда, немного приболели, но это другое. С нами врачи, у нас есть еда. А сами-то давно здесь сидите? – Кудрин аккуратно отвёл от своего лица жала вил.

– Да уж три дня. Не жрамши, не пимши. Тут какие-то странные люди пробегали, об стены головами бились, мы аж дышать боялись. Мы сюда приехали разбор делать, нужно было в порядок всё приводить. Народу-то вон в сарае ещё, человек десять. – мужчина наконец поставил вилы и мотнул головой назад, где в глубине строения прятались люди. – Вроде как нам это место под кооператив выделили. Ну, короче, скинуться хотели мы и скотину общую завести. – он пожал плечами. – А вот Митька рванул в село за инструментами, обратно вернулся, весь белый, трясётся. Говорит там кошмар какой-то творится. На телефон всё заснял.

– Выходите. – к ним подошёл Костя и оглядел людей. – С нами и правда неопасно, но мы должны всех осмотреть, на предмет заражения. А потом будем ужинать.

Вскоре внутри полуразрушенного загона весело затрещал костёр, люди потянулись к теплу, к лучику радостного света и стали немного отходить от пережитого. Женщины заняли себя готовкой, мужчины просто сидели перед костром и смотрели, как пламя, сжирая тонкие ветви, гаснет и снова вспыхивает, когда новая охапка хвороста падает сверху.

– Мэй. – тихо позвал Кудрин женщину, подумав, что не видел её после того, как она упала в обморок, и Никита оставил её в грузовике отлежаться.

– Она в кузове. Ей лучше. – отозвался Клим.

Кудрин тихо подошёл к массиву автомобиля, забрался внутрь и увидел одиноко сидящую женщину, которая, вцепившись себе в волосы, раскачивалась в разные стороны. Иван подошёл к ней, тяжело встал на колени и, ласково взяв её лицо в свои ладони, прижался к губам.

– Просто отстранись. Это невозможно пережить, это нужно просто забыть.

– Я давила людей. Я просто каталась по ним.

– Ты спасала тех, кто сейчас благодаря тебе жив! А те уже не были людьми. Я думаю, что они были бы даже благодарны, что больше не шатаются в бесцельной агонии болезни.

– Ты думаешь я смогу забыть? – прошептала Мэй.

– Я помогу тебе.

Кудрин поцеловал её в шею, прижал к себе и затих рядом, раскачиваясь в такт её внутренней боли.

Усталость, холодный брызжущий дождём рассвет, чудовищное потрясение – всё это отключило осторожность, люди разбрелись по машинам и устроились на ночлег. Кудрин сидел в кабине «УРАЛА», периодически проваливался в беспамятство, но сразу же просыпался с часто бьющимся сердцем и тревожно оглядывался вокруг. Но к счастью всё было спокойно, за окнами лишь ворожил травами ветер, гнал обрывки туч, замазывал непогодой пробивающееся синее небо.

Мэй проснулась первая. Судя по всему, должен был быть разгар дня, но из-за хлещущего дождя понять вечер или утро было невозможно. Женщина зябко поёжилась, её движение сразу разбудило Кудрина, всё-таки забывшегося тяжёлым сном, и они, переглянувшись, тихо вышли на улицу.

– Если верить карте, здесь река есть. Надо сполоснуться хоть. – протёрла руками сонное лицо Мэй. Потом подставила руку под льющийся с кабины автомобиля ручеёк воды и провела влажной ладонью по волосам.

– Пойдём. Я сейчас кого-нибудь из мужиков разбужу, пусть присматривают за остальными, а мы на разведку сходим. – проговорил Иван.

Вскоре они с Мэй аккуратно двинулись через редкий сосновый лес. Женщина шла чуть впереди, Кудрин двигался за ней. Он постоянно оглядывался, прислушивался и иногда брал Мэй за руку, останавливался, когда ему казалось, что он чувствует опасность.

Река, катившаяся студёной полосой, сейчас вся была испещрена точечными ударами капель дождя, сморщивалась волнами, пенилась у берегов, закручивалась в крохотные водовороты. Мэй оглянулась на Кудрина и, постояв некоторое время в нерешительности, сказала:

– Я нырну? Потом я покараулю. Ты не против?