Анамнез

Осмотрев всё пространство кухни, женщина с мальчиком быстро проверили, не скрывается ли ещё кто-то в подсобках, закрылись и стали рассматривать припасы.

– Ну что! – улыбнулась Эмма. – Я думаю, нам с тобой голод не грозит.

Вся подсобка была забита консервами, крупой, холодильник, где было много мяса и рыбы всё ещё хранил ледяное дыхание, а там, где кто-то запер тётю Люду, стояли ящики с овощами.

– А как думаете, нас спасут? – вдруг спросил Клим.

– Не знаю. – честно сказала Эмма. – Но теперь мы с тобой вместе.

Последнюю фразу оборвал громкий звук из столовой. Эмма с Климом коротко переглянулись, мальчишка побледнел и, приложив палец к губам, указал на длинные узкие окошки, расположенные прямо под потолком. Оттуда можно было посмотреть, что сейчас происходит в столовой. Эмма быстро забралась на стол, стараясь не шуметь, поискала глазами на что бы ещё встать, чтобы дотянуться до треклятых окон, которые кто-то додумался расположить под самым потолком. Она прижалась лицом к стеклу, балансируя на табуретке, которую подал ей Клим и увидела, что по столовой расхаживают двое мужчин. Один из них повернулся лицом и пошёл к двери на кухню, а Эмма, даже неожиданно для себя, произнесла вслух:

– Ваня? Кудрин?

Республика Алтай, 21 июня 2020 год

Целый день Кудрин с Русланом колдовали над системой фильтрации. Но всё было тщетно! Как только активировались насосы, подающие воздух, они моментально перегорели и теперь за всех трудился только запасной, еле-еле справляясь со своей работой. Костю и Василису всё чаще посещали мысли, что остаться в подземелье не удастся, дышать становилось всё сложнее, приходилось даже оставлять на день открытую дверь. А это уже перечёркивало актуальность места, потому что если раньше здесь можно было укрыться от вируса, то теперь смысла оставаться здесь не было.

За завтраком, Костя, понуро ковыряя в тарелке вилкой, сказал:

– Нужно искать место, где можно укрепиться и перевозить туда людей и оборудование.

– Из ближнего есть старый колхоз, но там все постройки почти уже разрушены. – Сказал Руслан. – В Осторжево есть детский дом, но там забора нет и вообще неизвестно что творится. Есть склады. Там, кстати, провизия должна быть, но это слишком близко от города.

– Девки, чего сидите? – вдруг встряла в разговор баба Вася. – Давайте посуду собирать. Надо прибраться и паковать ещё всё для переезда.

– Шустро вы, Василиса, решили переезжать. – проговорил Костя.

– А чего нюни тянуть? – сказала она. – Вы за эти несколько дней все рассобачились уже, а дальше только хуже будет. Давайте все делом займёмся. Вода тоже на исходе, а сухие макароны и гречу никто жрать не будет.

Прошедшие дни и правда были очень тяжёлыми. Людям было сложно дышать, а выходи́ть наверх, чтобы проветрить лёгкие, мало кто хотел, потому что вокруг забора всё ещё толкались тела. И тогда Костя с Кудриным приняли решение ликвидировать заражённых. Стрелять почти в упор на поражение в фактически ещё вчера мирное население было нелегко. Иван отказался это делать с крыши сарая и вышел за ворота. Кудрин отщёлкнул предохранитель и быстрыми чёткими выстрелами уложил тех, кто кинулся в его сторону. В воздухе раздались только громкие хлопки, сдавленные выдохи и падение тел. Потом снова всё смолкло, тишина наполнилась птичьим гомоном, и Кудрин вернулся в бункер

– Можно выходи́ть и дышать. – пресно произнёс он.

– А если мы заболеем, нас так же? – со слезами в голосе произнесла девица в розовом костюме.

– Если будет такая боевая задача, то да! – резко осадил её мужчина.

Склоки, толкотня, девочка, периодически бьющаяся в судорогах и пугающая людей – всё это стало отправной точкой для того, чтобы Костя принял решение, что здесь оставаться нельзя. В подземелье, рассчитанном на небольшую группу учёных, толпилось слишком много народу, любая секретность, а вместе с ней и герметичность этого бункера были условными. Радовало одно, что здесь есть оборудование, которое можно перевезти, а также демонтировать и установить на новом месте независимую энергосистему.

Лилинг держалась особняком, и с каждым днём Косте было всё тяжелее находиться рядом с ней и при этом общаться только по работе. Он пытался посмотреть на ситуацию отстранённо, но сейчас он точно понимал, что любит её и не знал, как вернуть всё на круги своя. У Лилинг был свой кодекс чести, и Костю она вряд ли когда-либо простит.

– Ши Дза! – тихо позвал Костя возвращающегося с улицы китайца. – Можем поговорить?

– Если про сестру и ваши отношения, то я сразу же занимаю срединное нейтральное положение. – опередил его мужчина. – А если про переезд, то я с тобой согласен на сто процентов. С таким подходом к строительству секретных объектов, как у вас, мы можем ожидать, что вскоре заклинит дверь, и мы останемся здесь в братской могиле.

– Ну да, – поджал губы Костя, – куда нам до вашей прогрессивной общественности, которая сотворила супервирус и ещё кое-что похуже.

– Костя, давай займёмся работой, а не будем, как женщины склочиться.