Ананас на ёлке

– Наврала тебе, – махнула рукой Воронова. – Но на то были причины. Слушай внимательно. Начало девяностых. Очень медленно начинает формироваться рынок новых торговых отношений. Многим предпринимателям понадобились переводчики. И одна знакомая, уходя в декрет, порекомендовала на свою ставку меня. Служба сказочная – забирать в офисе листовки, приложенные к продуктам, лекарствам и прочим каким-то товарам, и переводить их с европейских языков на русский. Потом тексты распечатывали в нужном количестве и вкладывали в упаковки. А то советские люди, которые владели иноземными наречиями на уровне «ай донт никогда не спик инглиш», могли съесть вместо страшно популярной тогда «Нутеллы» шоколадный крем для тела. Бедняги даже представить не могли, что вкусно пахнущей, аппетитной на вид массой следует умасливать свое тело, а не желудок!

Глава тридцать третья

Екатерина тихонько захихикала.

– Сейчас смешно, а в те годы это была наша реальность. Платили мне не ахти, но после полной нищеты ощутила себя просто царицей Савской! Один раз иду на работу, до двери офиса оставалась пара шагов. И тут тормозит авто! Останавливается резко и въезжает в лужу. Фонтан грязных брызг сначала взлетает в небо, потом оседает на мне! Стою как оплеванная, похожа на мокрую дворовую кошку! Из салона выходит мужчина, лицо мне незнакомо. Не обратила бы на него внимания, но очень рассердилась, поэтому громко сказала: «Покупка авто не сделала вас воспитанным человеком!» Дядька направился в мою сторону, остановился – и дернулся назад к иномарке. А я тогда была юной девочкой, догнала его, дернула за пиджак: «Ау! Химчистка за ваш счет!» Водитель попытался освободиться, но я цепкая! Мы чуть не подрались, и в какой-то момент мужчина лягнул меня больно ногой со словами: «Катька, пошла на …!» Я изумилась. Откуда ему известно мое имя? Хам воспользовался моим секундным замешательством, кинулся за руль – и до свидания. Я вошла в офис и обратилась к охране: «Мальчики! Не знаете, случайно, кто сюда приезжает на иномарке? Водитель меня грязью облил и удрал! Видите, я теперь на чучело похожа! Хочу деньги на химчистку с грубияна потребовать!» Парни почему-то испугались, один промямлил: «Кать, это Василий Петрович Марин, учитель. Готовит сына нашего директора к институту. Хороший человек, небогатый. Жена у него есть, сын школьник вроде. Не сердись, он тебя не хотел обидеть. Странно, что уехал – его в кабинете Никита ждет. Не волнуйся, позвоним педагогу, расскажем о тебе, он оплатит химчистку». Я стою глазами хлопаю. Ну ладно, «Василий», имя сейчас редкое, но употребительное. «Василий Петрович» тоже не удивляет. Но «Марин»! Короче, выпросила у секьюрити номер мужика, позвонила. Подошла женщина, наврала ей, что мне нужен репетитор для мальчика. И на следующий день сей господин в назначенный час приехал прямо ко мне домой. Впустила его в прихожую, дверь заперла, ключ вынула, в карман положила. Свет яркий зажгла – до этого тусклый торшер горел. Глянула на мужика. «Вы не Вася! Кому угодно врите, что вы Василий Петрович Марин, но не мне! Откуда вы знаете, что я Катя?» Незнакомец сделал шаг назад, обернулся, дернул дверь за ручку. Я ему: «Заперто!» Он резко обернулся… Правая бровь его встала домиком, левый глаз прищурился, ноздри раздулись. Я чуть не упала: «Константин! Ты!»

Екатерина поежилась.

– Почти у каждого человека бывают неконтролируемые реакции. Они сами собой возникают. Один в момент нервяка кусает губы, другой истерически сморкается, третий чешется. А у приятеля Васи, того, который любил с девушками гулять, а потом пропал без вести, правая бровь вставала домиком, а левый глаз при этом прищуривался. Захочешь такую рожу скорчить – не получится даже под дулом пистолета. И топчется, стоит он у меня в прихожей, молчит. Я на самозванца налетела: «Где Василий? Он жив? Говори правду, или пойду в полицию, расскажу, что живешь под чужим именем!» Он тихо сказал: «Пошли присядем». Так я узнала, что они вместе с Мариным улетели в Тбилиси. У Василия был компромат на Костю – сумка убитой девушки, на которой остались отпечатки пальцев Зимина. Не знаю, правду ли мне Константин сообщил. Думаю, соврал. Было что-то посерьезнее, иначе рассказчик так не перепугался бы. Оказалось, что милиция начала расследование убийств девиц веселой профессии и почти вплотную подобралась к Зимину. Марин загнал приятеля в угол: «Иди к отцу, пусть он нас из Москвы уберет. Если не согласишься, убью». Костя испугался, бросился к папе и все ему выложил. Отец где-то спрятал сына, Ваське велел заховаться, деньгами хорошими снабдил и того, и другого.

Воронова замолчала, отвернулась к стене и опять заговорила: