Анарео (СИ)

Она хорошо помнила этих маленьких безобидных созданий; там, где медсестра выросла, этих насекомых хватало; один из них частенько плел совершенно не липкую паутину на подоконнике в комнате тогда еще маленькой девочки. Лита помнила, как она поймала «жнеца» — так его в шутку называли дети, и как долгоножка убежал, оставив в её пальцах одну лишь ногу.

— Куда теперь?

— На улице никого нет, — кудрявая озабоченно потерла подбородок. — Разбежались, видимо… Предлагаю уйти отсюда — слишком приметное место, сразу ясно, кто мы такие. Среди толпы будет проще затеряться.

— И куда мы? — спросила Лита.

— Можно пройтись по городу. Посмотреть издалека, что там с нашим рабочим местом. Может, мы там сейчас пригодимся.

После короткого разговора выяснилось, что кудрявая уже учится в хирургическом корпусе, а Анна ездит на неотложные вызова. Остальные две девушки еще не добрались до практических занятий.

— Отлично, — подытожила Лита, — предлагаю отправиться к корпусу дуцента, где работаю я. Рядом хиругия: может быть, понадобится наша помощь.

Возражать никто не стал.

* * *

Смерть пришла с севера — с той стороны, где льдистая вершина Тамен упиралась в серое призрачное небо, где братья-близнецы Мизери стояли насмерть вечной охраной своей своенравной сестры.

Сначала это был легкий шелест; никем не услышанный, он все приближался, пока не перерос в громкий шепот. И тогда шевелящаяся, серо-коричневая волна хлынула — и затопила город, переливаясь через каменные стены, через деревянные пороги, заполняя каждую щель, каждую пробоину, каждую найденную дыру.

Никто не понял сразу, что же случилось, а когда поняли, было уже слишком поздно.

Командующий, стягивавший все свои подразделения к локусу, замершему посреди столицы, едва не растерялся — но тут же развернул рикутов и бросил в атаку. Дубинки хорошо реагировали на движение огромной массы; атреки взлетали вверх и разили врага наповал.

Но жнецов было слишком много. Не сотни, и даже не тысячи пауков-сенокосцев стремительно заполняли собой город. Они забирались на жителей с необыкновенной скоростью, заползая под рукава, за воротник, под плащи, нанося парализующие укусы. Один укус ничего не значил бы; но их были десятки, и люди падали, и насекомые завершали свое дело уже на земле, облепляя тела так, что спустя две минуты нельзя было даже разглядеть лица несчастных.

Кто-то верно вспомнил об огне; дело пошло на лад, и жнецы отступили. О бунте было забыто; простые горожане сражались на посеревших от трупиков насекомых улицах бок о бок с теми, кого еще недавно ненавидели и за глаза звали продавшимися антарам ублюдками. Сами антары словно вымерли; их каменные, словно литые дома, в которых заперлись кровопийцы, сенокосцам пока были не по зубам.

Лита с новообретенной подругой не покладая рук трудилась в хирургическом корпусе. Догадались выставить цепь с факелами вокруг медицинских корпусов; пострадавших притаскивали каждую минуту, и девушки делали, что могли. Вскоре Лите пришлось бросить свой пост: её срочно позвали в корпус дуцента. Собранная для антаров кровь понадобилась самим людям.

Начальница с белым, как мел, лицом, на вопрос махнула рукой:

— Бери. Им нужнее… Да знаю я, знаю, — она раздраженно отвернулась к окну, где полчища тварей редели под натиском размахивавших факелами. — Пусть. Я не боюсь Атриума; если мы вообще доживем до него, до этого Атриума…

* * *

В тот самый момент, когда люди были уже готовы поверить в свое спасение, когда вовремя спохватились и потушили несколько случайно подожженных домов, когда Акин мысленно подсчитывал потери своей гвардии, и улицы Анарео, казалось, почти очистили от немыслимого напора насекомых, пришла вторая волна.

Она была меньше — и злее.

Эти жнецы отличались крупным размером и алыми, рваными полосками на брюхе — точно невидимая сила, запертая под горой Тамен, пометила их своим знаком. Но никому не было дела ни до полос, ни до их цвета, ни тем более до устрашающих символов. Люди, уставшие, издерганные событиями дня, вновь встали в строй; Акин вооружил рикутов факелами вдобавок к дубинкам. Огниво передавалось из рук в руки; женщины напрасно старались уберечь детей, подсаживая их выше; яд действовал быстро, и жертвы множились с каждым мгновением. Раненных нести было некому, и сами они, в последнем порыве, жаждали уничтожить как можно больше тварей.

И, когда шансов уже не осталось, распахнулись двери каменных домов.

Антары вышли, поднимая сияющие браслеты над головой, и вонзились в растерянный, умирающий город тонкими лучами, несущими жизнь. Анетис и дормиен отправились в медицинские корпуса; видере взяли в руки факелы; остальные сражались как могли — с помощью магии.

Трудно сказать, что двигало Резартом, когда он отдавал приказ: думал ли временный презис о том, что если люди погибнут, антары останутся без пищи, или же боялся, что сенокосцы, напировавшись, явятся за ними и отыщут щели в самых надежных домах. Как бы то ни было, «кровопийцы» встали плечом к плечу на защиту людей.