Анарео (СИ)

Едва продравший глаза караульный, получив свою звонкую монету, покосился на покоившуюся на руках Риста девушку. Страж верно истолковал взгляд, и, добавив ещё серебряный, спросил:

— Не подскажешь гостиницу поближе?

Однополосник, зевая, махнул рукой вправо:

— Через пару улиц отсюда «Куриное копыто». Хозяин — ворчун ещё тот, но берет немного.

И, оглядевшись в поисках других желающих попасть в город, поплелся в свою будку — коротать время до прихода следующей смены.

«Куриное копыто»? Но, впрочем, разница невелика — надо спешить.

Возле входа в подворье, на высокой балке и впрямь было прибито копыто — только, разумеется, лошадиное. Рист толкнул ногой тяжелую дверь, и она, протяжно застонав, распахнулась внутрь.

В зале никого не было, если не считать хозяина — долговязого малого со спиной столетнего старика, угрюмо гремевшего посудой. Услышав шум, он обернулся и уставился на вошедшего с выражением, которое одинаково могло означать как: «милости просим», так и «за каким хлебом вас сюда принесло?»

Страж истолковал его взгляд верно — изловчившись, он швырнул прямо под нос владельцу гостиницы санг — вопреки собственным наставлениям, которыми Рист потчевал Грету перед отбытием из столицы. Золото явно подняло настроение хозяину, и он соизволил вопросительно изогнуть бровь.

— Комнату, — бросил Рист, — горячей воды. И… не найдется ли у вас курицы?

— Жареной или копченой? — немой рот наконец-то заговорил.

— Живой, — ответствовал страж. Руки его начали неметь от тяжести. — Мне нужно приготовить лекарство для моей больной супруги.

Хозяин медленно перевел взгляд на девушку, завернутую в одеяло, затем — на постояльца. Зеленый глаз выразил явное недоверие, граничащее с враждебностью, а карий — алчность. Страж, где только не бывавший, впервые встретил человека, способного глядеть одновременно с двумя разными выражениями.

На стол лег еще один золотой, и содержатель гостиницы потерял всякий интерес к происходящему. Сграбастав монету куцой ручонкой, на которой не хватало безымянного пальца, и которое и впрямь было похоже на куриное копыто (если таковое существовало бы в природе), он крикнул служанку. Несколько распоряжений, и гости, поднявшись по лестнице, очутились во вполне удобной комнате с широченной кроватью, застеленной благопристойной периной.

Прислужница принесла горячей воды, и, с любопытством покосившись на господина, собравшегося самостоятельно мыть свою молодую «жену», отправилась подбирать вещи для гостьи.

Рист бережно погрузил легкое, как перышко, тело в глубокую бадью. Черные синяки на бедрах, руках и груди, длинные, плохо заживающие, полосы на спине, выпирающие ребра заставили его сжать зубы. Он пожалел, что не хватило времени тогда, в притоне — будь в запасе хоть один час, разговор с содержательницей борделя вышел бы совсем иным.

Когда все раны были обработаны, а Грета, так и не открывшая глаз, надежно укрыта теплым одеялом, страж спустился вниз — мимо кухни, в маленький дворик, притаившийся за широким боком гостиницы. Там шустрая девчонка поймала ему птицу и принесла, по просьбе, пустую посудину.

* * *

Влив в иссохший рот последние капли, страж осторожно положил девушку обратно на постель, а сам откинулся назад. Ночь безостановочной скачки, частое пользование графитом давали о себе знать — он вымотался настолько, что, казалось, коснись голова подушки, как глаза тут же закроются.

Грета пила кровь нехотя, с трудом, подчиняясь инстинктам, изредка слегка приоткрывая глаза. Хорошо хоть, способность глотать не была утрачена безвольным телом, и Ристу удалось её немного напоить.

Горьковатая жидкость не могла утолить антарский голод и заменить человеческую, ценную кровь, но придать сил, помочь вырваться из цепких лап Грани — вполне. На то и была вся надежда; достать в чужом городе замороженный пакет невозможно — следовало как-то дотянуть до Лисира, до дома Крины. Там у стража будут развязаны руки; там найдется так нужная девочке еда, а Крина не откажется провести инициацию. Он оставит дочь презиса на некоторое время в Приграничье и вернется в Анарео — чтобы отыскать, наконец, виновных в смерти Тиура.

Рист сбросил стоптанную обувь и вытянул ноги. И сам не заметил, как его сморил сон.

* * *

Проснулся страж, когда в комнате похолодало. Дело близилось к вечеру.

Рист с удовлетворением отметил, что щеки Греты порозовели, и дышит она уже совсем спокойно, хоть и изредка вздрагивает в глубоком сне. Руки и ноги девушки потеплели, темные круги под глазами почти исчезли, черты распрямились. Она сделала еще один шаг на эту сторону — сторону живых.

Прислужница, возникшая в дверях, чтобы узнать, «принести ли господину ужин», цепким, любопытствующим взглядом охватила спальню.

— Какой красивый браслет, — с оттенком зависти произнесла девчонка, разглядывая свисавшую из-под одеяла тонкую руку.

По спине Риста пополз холодок.

— Я спущусь вниз, — бесстрастно заявил он, думая, что еще могла заметить служанка. И резко сменил тему:

— Много ли у вас бывает постояльцев?