Анархия

Когда я снова проснулась в постели Зеда, мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, как, черт возьми, я там оказалась. Затем я медленно вспомнила, как оставила Касса и Зеда пить и курить перед костром в поисках комнаты для гостей. Ни в одной из них не было заправлено постель — конечно, мы с Зедом отсутствовали весь день — и я настолько устала, что просто вернулся в комнату Зеда, позаимствовала футболку и заняла его кровать.

Привилегии быть его лучшей подругой.

Я была одна в постели, и мне потребовалось несколько минут, чтобы проснуться, вытягивая руки над головой и проверяя свои мышцы. К счастью, мне было не так больно, как накануне. Мои синяки и царапины, наконец, зажили достаточно, чтобы я могла чувствовать себя нормально. Или полунормально. Достаточно нормально.

В конце концов, я села и огляделась в поисках телефона. Я нашла его там, где оставила, он был подключен к зарядному устройству Зеда рядом с кроватью. Но я также нашла сложенный лист бумаги с небрежным почерком, с надписью Рыжая.

Я моргнула пару раз, гадая, не сплю ли я еще, затем потянулась и подняла его. По какой-то необъяснимой причине мое сердце билось со скоростью миллион миль в час, когда я развернула бумагу и уставилась на сложенный лист бумаги с небрежным почерком передо мной. Потом я начала читать и не могла стереть улыбку с лица.

Он воспринял меня так буквально. Это было любовное письмо во всех смыслах этого слова... с характерным оттенком Кассиэля Сэйнта. Несколько частей заставили меня фыркнуть от смеха, и больше частей заставило мои соски напрячься, а мою киску сжаться. К тому времени, как я добралась до его подписи внизу, я была взволнована больше, чем когда-либо с тех пор, как... ну, с тех пор, как три недели назад я трахалась с Лукасом на танцполе в «Мерфи».

— Дерьмо, — выдохнула я, плюхаясь обратно на подушки Зеда, все еще сжимая письмо в руке. Все мое тело болело от возбуждения. Я никогда не знала, что чернила на бумаге могут меня возбудить. Но... черт. Для человека, говорящего так мало слов, Касс умел обращаться с письменным языком.

На секунду я подумала, что помогу себе прямо здесь и сейчас, но прежде чем я успела засунуть руку в свои трусики, я вспомнила, где нахожусь. Кровать Зеда.

Как бы моему другу ни нравилось немного эксгибиционизма, я сомневаюсь, что он оценит, обнаружив, что я мастурбирую в его постели, особенно когда я думаю о другом парне. Или, черт возьми, может быть, он был заодно?

Со стоном я села и провела пальцами по волосам. Мне нужно было собраться с мыслями. Мне нужно было найти Касса и сказать ему — показать ему — все, что я думаю о его любовном письме. Может, тогда я перестану вести себя как возбужденный подросток. Или, может быть, это сделало бы только хуже, но я была готова попробовать.

Выбравшись из удобной кровати Зеда, я заметила возле двери сумки Касса. Должно быть, он принес их вместе со своим письмом после того, как я уже уснула. Неудивительно, что я не проснулась, учитывая, как я была накурена.

Я порылась в поисках чистой одежды и вытащила пару черных узких джинсов, угольно-серое боди, демонстрирующее приличную грудь, и... никакого нижнего белья. Ни в одной сумке не оказалось ни одной пары трусиков. Он также не упаковал мне обувь. Чертовы мужчины иногда были такими тупыми.

Вздохнув, я решила, что смогу обойтись, поэтому взяла свою одежду с собой в ванную. Я быстро приняла душ, не помыв голову, потом оделась, так как желудок громко урчал и скручивался от голода. Я схватила косметику, когда вчера мы с Зедом остановились в моей квартире, так что я быстро поработала со своим лицом, а затем расчесала пальцами распущенные кудри, чтобы приручить гриву.

Когда я выглядела чертовски презентабельно — даже с моими желто-зелеными синяками, выглядывающими из-под боди без рукавов, — я босиком спустилась вниз в поисках еды.

Зед никогда меня не подводил. Никогда. Он уже усердно трудился на кухне, готовя то, что пахло как омлет и свежеиспеченный хлеб. Был ли он чертовски реален?

Я подошла к тому месту, где он стоял у плиты, в фартуке, повязанном вокруг его шеи, и наушниках, и крепко обняла его за талию.

Он наклонился ко мне, потянувшись, чтобы вытащить наушники.

— Доброе утро, спящая красавица.

— Зейден… ты сегодня утром испек хлеб? Какого хрена, чувак? — Я улыбнулась ему, когда он широко ухмыльнулся.

— Технически нет. Хлебопечка сделала это. Я просто закинул ингредиенты прошлой ночью и установил отложенный старт, чтобы все было готово к завтраку. — Он дерзко изогнул бровь, перевернул приготовленный омлет на ожидающую тарелку, затем развернулся и обвил руками мою талию.

Его большие пальцы зацепились за петли моих джинсов, и легкий рывок притянул меня ближе, так что мы оказались грудью к груди.

— Все еще считается, — сказала я ему, наклонив шею, чтобы выдержать его мягкий взгляд. — Спасибо, что позволил мне снова украсть твою кровать. Я была разбита прошлой ночью. — Его губы изогнулись в дразнящей улыбке.