Анархия

На его великолепном лице не отразилось ни тени обиды или обвинения, и только это заставило меня чувствовать себя еще более виноватой за то, что я была виновата в его пытках. Он не винил меня, но должен был. Он должен быть чертовски напуган. Он должен бежать так далеко и так быстро, как только может. Но нет... Нет, все, что я поняла, когда увидела глаза Лукаса цвета морской волны, было чем-то пугающе близким к любви. Что, очевидно, было безумием.

Никто не влюблялся с первого взгляда. Это дерьмо предназначалось только для фантастики и только фантастики.

Он протянул ко мне слабую руку, его пальцы обмякли, но в жесте было ясно, что он хочет, чтобы я подошла поближе. Последнее, что я хотела, это быть к Лукасу ближе, чем я уже была. Физически и эмоционально. Но мои предательские ноги двигали меня по комнате без моего разрешения, и я подавила тихий вздох, когда наши пальцы встретились.

Блядь. Черт возьми, я была обречена.

Со стоном отчаяния я опустилась на стул у его постели и уткнулась лбом в матрац.

— Лукас, я так виновата перед тобой, — пробормотала я в простыни.

— За что? — спросил он хриплым голосом, как будто кричал всю ночь. Черт, вероятно, так и было. Это клеймо на его груди было бы прямо-таки ослепляющей агонией. Его пальцы скользнули по моим волосам, мягко предлагая мне утешение, как будто я этого заслуживала.

— Это сделала не ты. Это был тот сумасшедший чувак с повязкой на глазу. — Мои плечи напряглись, и я подняла голову, чтобы посмотреть на него.

— Что? — Он сонно моргнул, на его губах все еще играла та же мягкая улыбка. — Черт, ты прекрасна, — пробормотал он. — На секунду я подумал, что умер, когда ты появилась в той комнате. Ты была похожа на ангела-мстителя.

Его слова были слегка невнятными, а его взгляд остекленевшим, что выдавало, насколько сильно он был одурманен болью. Дерьмо. Вероятно, он даже не понимал, что говорит. Тем не менее, я отчаянно пытался узнать, что он мог видеть или слышать.

— Лукас, — прошептала я, переплетая свои пальцы с его и нежно сжимая. — Что за чувак с повязкой на глазу? Он сказал тебе свое имя? — Его улыбка немного померкла, брови слегка нахмурились.

— Нет. Нет, он был... — Он слегка покачал головой, затем пару раз моргнул, словно пытаясь побороть желание уснуть. Черт, я просто должна оставить его в покое. Я уже была уверена, что знаю, что он мне скажет.

Когда я уже собиралась уйти, его пальцы сжали мои.

— Он все время называл тебя своей. Он все говорил о своей дорогой (Дарлинг).

Желчь подступила к горлу, и я с титанической силой протолкнула ее обратно.

— Чейз, — прошептала я голосом, полным ужаса и пятилетнего страха. — Он жив. Как...

— Он совсем был не в себе, — сказал мне Лукас, его голос все еще был сонным бормотанием. — Ты сделала это с ним, ангел? Ты лишала его глаза и настолько изуродовала? Надеюсь, что да.

Это заставило меня коротко рассмеяться. Его веки опустились, но еще одна улыбка тронула его сочные губы.

— Я так счастлив, что ты здесь, — прошептал он. Его пальцы снова сомкнулись на моих, и даже когда его дыхание выровнялось во сне, мне потребовалось много времени, чтобы заставить себя отстраниться.

Когда я наконец это сделала, я откинулась на спинку стула и долго смотрела на него. Он был таким... невинным. Это должно было стать для меня серьезным препятствием. Это должно было напугать меня и заставить пробежать милю в противоположном направлении. Все в нем кричало о том, что он хороший парень, а это было явно не в моем вкусе.

И все же... вот я, наблюдаю за ним, пока он спит на больничной койке, забинтованный и весь в следах от кулаков моего бывшего. Я была здесь, страшась мысли о том, чтобы когда-нибудь оттолкнуть его, даже если это должно было уберечь его.

Я даже не могла сказать, когда это произошло, была ли это ночь, когда мы встретились, или только сейчас, но он твердо превзошел категорию «просто хороший любовник». Он стал слабостью... потому что, черт возьми, я заботилась о нем.

Мягкий щелчок открывающейся за моей спиной двери прервал ход моих мыслей, и я подняла голову, чтобы увидеть там Зеда. Потом уставилась на него.

— Я думала, что сказала тебе отдохнуть, — прошептала я. — Он лишь небрежно пожал плечами и кивнул спящему Лукасу.

— Пришлось проведать моего младшего брата. Как он поживает?

Я поморщилась, затем вскочила со стула. Мы могли поговорить за пределами палаты, чтобы не разбудить Лукаса, потому что он только что вышел из операционной. Лучшее для него сейчас, если не считать болеутоляющих, это сон.

Зед снова закрыл за нами дверь, когда мы вышли, и Касс поднял взгляд с того места, где он ждал, прислонившись к стене напротив. Наклон его головы был вопросительным, и я показала ему, что он должен следовать за нами до конца зала.

— Он словно в тумане и все такое, — сказала я им, скрестив руки на груди. Я по-прежнему носила куртку Касса, которая была мне велика и, вероятно, выглядела нелепо, но в то же время она была чертовски удобной, поэтому я не предложила вернуть ее.