Анархия. Начало

Сразу же открывается вид на тело. Оно находится в самом конце лаборатории прямо на столе. Его правая щека прижата к черной стеатитовой поверхности столешницы, глаза открыты. На полу лежит пистолет, прямо под его свисающей рукой.

Я приседаю, чтобы осмотреть его руку, но Аттикус слегка касается пальцами моего плеча.

— Не утруждайтесь поиском следов пороха, Молли. Я хотел, чтобы вы посмотрели вот на это.

Я поднимаюсь, чтобы посмотреть, на что он указывает, как вдруг моя голова начинает затуманиваться.

— Молли? — голос Аттикуса где-то далеко. — Молли?

Последнее, что я вижу — символ анархии красного цвета, вырезанный на лбу мужчины, после чего теряю сознание.

— Молли! — Аттикус успевает подхватить меня, прежде чем я падаю на плиточный пол. — Черт, вы в порядке?

— Не знаю, — выдыхаю я. — Не знаю, что произошло. Внезапно все помутнело перед глазами.

Он выводит меня из лаборатории и ведет по коридору к темной комнате отдыха. Свет загорается, когда мы входим в помещение, и он помогает мне присесть в кресло.

Я делаю глубокий вдох.

— Спасибо. Не представляю, почему это произошло. Я видела картины и похуже, уж поверьте.

Аттикус садится с другой стороны стола и приподнимает одну бровь.

— Это улика, Молли.

— Безусловно, Аттикус. — Я ухмыляюсь. Он открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но затем закрывает и продолжает молчать. — Нам следует держать эту информацию в секрете. Ваш отец знает об этом?

— Нет, — говорит Аттикус. — Нет. Его не интересуют детали. Он просто хочет, чтобы это прекратилось.

Не могу сказать, что виню его за это.

— Что же, спасибо за вашу помощь и поддержку. Мне нужно возвращаться к организации безопасности, но я поработаю сегодня над этим.

— Будут еще смерти. — Это звучит, как утверждение. — Будут еще смерти, и этих людей никак не остановить.

У меня нет времени, чтобы даже спросить, какого хрена это означает, потому что он выходит из комнаты, и несколько секунд спустя открывается дверь лаборатории, группа экстренного реагирования проходит внутрь и начинает осматривать место преступления.

Глава 14

Линкольн

(Парень на байке)

— Это ошибка, — говорю я своему отражению в зеркале. Я разглаживаю волосы, пытаясь превратить беспорядок на голове в нечто респектабельное. Затем тру свой свежевыбритый подбородок, уже скучая по многодневной щетине, которую там обычно можно обнаружить. — Она — коп. Она находилась в «Корпорации Блю» всю неделю, проводила расследование. Она, наверняка, узнает меня, если мы разыграем ситуацию неправильно.

— Ты должен выбраться из этого подземелья, — слышится голос Шейлы из главной пещеры. Это моя комната, и здесь нет специальной оптики для того, чтобы Шейла могла воплотиться в своей голографической форме. Я сделал это намеренно. Никто не хочет видеть в своей спальне того, кто будет действовать на нервы, поэтому она стоит снаружи с уже заготовленными ответами на мои опасения. — И ты являешься компаньоном.

— Компаньоном, не принимающим активного участия, — ворчу я, по-прежнему раздраженный тем, что мне пришлось побриться. — А это означает, что я не обязан появляться на мероприятиях такого рода. Я не должен изображать из себя хорошего, притворяться, что мне есть дело, или что-то из того, что Кейсу обычно приходится делать. Именно поэтому он получает на пять процентов больше. Я плачу этому говнюку за то, чтобы он делал мою работу.

— Детектив будет полезен, когда все начнется, Линкольн. Тебе необходимо познакомиться с ней сегодня.

— А что, если она узнает меня? — Я выхожу из комнаты и смотрю ей прямо в лицо. — Что тогда? Что, если препарат не сработал? Вдруг его действие уже прошло? Что, если…

— В таком случае, тебе лучше быть там в тот момент, когда это произойдет, ты не согласен? Если она вдруг проснется ночью и вспомнит все, как ты думаешь, что она сделает на следующий же день?

— Если она увидит меня сегодня и начнет вспоминать, итог будет тот же, Шейла. Она тут же позвонит своему начальнику и арестует меня. Я окажусь в тюрьме, и вся наша сраная миссия полетит к чертям. Кому-то придется прийти, чтобы вытащить меня оттуда под залог. И это, определенно, будешь не ты. Ты всего лишь световое шоу. Кейс не может сделать этого, потому что тогда его сочтут причастным. Томас… — Я смеюсь. — Ну, а гребаный Томас просто не станет этого делать. Ну и кто тогда вытащит меня, если она меня схватит? Это просто сверх глупо.

— Я думаю, — говорит Шейла, поворачиваясь ко мне спиной и направляясь в сторону двери, ведущей в инженерную лабораторию, — что ты только что доказал мою точку зрения. Насколько может быть полезен новый друг? К тому же, детектив? — Она снова поворачивается ко мне и улыбается. — И не нужно оскорблять меня замечаниями насчет светового шоу. Я над этим работаю.

— Работаешь над чем? И с каких это пор называть тебя световым шоу — оскорбление? Голограмма этим и является.

— Я — не голограмма, Линкольн. — Она приподнимает подбородок и скрещивает руки. Жест, который олицетворяет неповиновение и обиду.

Я вздыхаю.