Анархист

— А среди научных работников такая беда случается ещё чаще. Учёные наивно полагают, что сам род их деятельности, делает их выше обывателей, вот и воображают себя святее папы римского. А на самом деле, им ещё расти, и расти до уровня сознания промышленного рабочего или сознательного колхозника.

Ирина ещё крепче прижалась к Антону и благодарно зашептала:

— Вот спасибо, Антоша, ты меня утешил и дал новые силы. И верно: пусть Даша и Клава всё сделают сами, а не получится, значит, первый блин комом.

— Вот и правильно. А сейчас иди и приведи себя в порядок, нас скоро пригласят на завтрак.

Действительно, спустя четверть часа их пригласили к завтраку. Антон уже привычно облачился в костюм-тройку, а Ирина оделась в красивое платье, одно из пяти, преподнесенных ей от имени вождя. Надо признать, платье ей шло много лучше, чем военная форма, впрочем, это дело вкуса. Лариса тоже была в блузке и юбке, а Юрий, как всегда, в форме.

За столом кроме них и Сталина, были ещё Берия и Буденный. Завтракали весело, над столом, как радужные воланчики, перебрасывались шутки, разговор, в основном, крутился вокруг лета, летних забав и воспоминаний о летних приключениях в таком далёком и незабвенном детстве. У каждого нашлось по две-три таких истории, а там и завтрак закончился.

— Хорошая у нас составилась компания, даже не хочется расходиться. — сожалеюще произнёс Сталин — Ну да ладно, ещё немножко времени есть. У меня вопрос к вам, Антон Петрович, а какие песни вы поёте там, в будущем? Любопытно, изменился ли музыкальный строй?

— Музыкальный строй изменился, и очень сильно. Для примера: сравните свои песни и песни тысячелетней давности. Они очень разные. Хотя кое-что пережило время и живо спустя века. Есть версия, что песенку «О моё Солнце» пел ещё император Нерон. Сейчас эта песенка известна?

— Конечно. — солидно ответил Семён Михайлович — У моих соседей мальчик учится в музыкальной школе, частенько поёт, а мне нравится.

— Ещё одна песенка, вернее танцевальная мелодия, прошедшая черед время, пришла из двадцатого века. «Ламбада». Хотите я вам её исполню? А заодно сыграю и другие мелодии, известные там, в будущем.

— Да-да, присаживайтесь к пианино, Антон Петрович. — радушно пригласил Сталин.

Антон принялся исполнять попурри из мелодий, популярных в его время, и слушатели нет-нет, да узнавали что-то знакомое.

— А вот эту песенку написал я сам, на стихи неизвестного поэта из двадцатого века. Только стихи я перевёл на современный мне русский язык, а к тексту на старорусском, мелодия не совсем подходит. Давайте я сначала спою, а потом прочитаю первоисточник.

Песенка понравилась, потом Антон продекламировал стихотворение:

Гордость и годы, любовь и несчастия
Делают чище сердца и прекраснее
В горе, разлуках, разочарованиях
Приобретаем мы опыт страдания…

— Грустное стихотворение. — сказал Сталин — Но душевное. А концовка хороша: «… после этого утра туманного ты недоступнее Южного полюса», в чём-то перекликается с известным романсом.

— А вот песенка повеселее, детская:

На скрипочке из листика с утра играл сверчок
На паутинках-струночках травиночка-смычок
Он весело по струночкам смычком своим водил
И утреннею песенкою Солнышко будил:
— «Тили-тили-тили Солнышко Золотое донышко
Просыпайся, милое, приходи скорей
Тили-тили-тили Солнышко Золотое донышко
Ласковое, нежное землю обогрей»!..

— Очень хорошо! — похвалил вождь — Автор этой песенки известен?

— Да, это Виктор Вотяков, из конца двадцатого века. Тогда существовало движение самодеятельных авторов, называвших себя бардами. Они противопоставляли себя официальным композиторам, однако, при этом отчаянно стремились попасть в число официальных, признанных.

— А вы знаете, в этой идее есть здравое зерно. — неожиданно вступил в разговор Будённый — Я правильно понял, что люди сочиняли свои песенки в свободное от работы время? А каково было качество?

— Качество произведений, конечно же, было разным, но лучшие образцы были на очень высоком уровне.

— Что-то припомните?

— Пожалуйста! Вам, как природному кавалеристу будет интересно:

Мы ехали шагом, мы мчались в боях
И «Яблочко» — песню держали в зубах.
Ах, песенку эту доныне хранит
Трава молодая — степной малахит.

— Стихи написал Михаил Светлов, а музыка принадлежит Виктору Берковскому — пояснил Антон.

— Михаил Светлов? Да, знаю такого поэта. А музыка, надо полагать, более поздняя?

— Да, музыка написана позже, и как раз бардом.