Анархист (СИ)

Все были сильно впечатлены — такая ремонтопригодность, да в условиях войны... Это сильно. Понятно, что экспромт был тщательно продуман и отрепетирован, но сама мысль заменяемости всех деталей обшивки была признана великолепной.

Это значит, что повреждённые самолёты будут ремонтироваться тут же на аэродроме, не отправляясь в передвижной авиаремонтный завод, или на капитальный ремонт. Значит увеличится интенсивность использования авиатехники, количество боевых вылетов, следовательно, легче станет нашим наземным войскам, ради которых, собственно и существует авиация.

Главный конструктор обстоятельно и доходчиво рассказал о конструктивных особенностях самолёта, особо указав на тот факт, что впервые в мире боевая нагрузка самолёта вдвое превысит его сухой вес. То есть, при собственной массе, без топлива, расходных материалов и экипажа в две тонны, штурмовик будет брать четыре тонны пулеметных патронов, артиллерийских снарядов, бомб и ракет.

— Штурмовик, представленный нами вполне готов к мелкосерийному производству и натурным испытаниям, дело за самой сложной и технологичной его частью — двигателем. Соображения по сему поводу я, с вашего разрешения, доведу на совещании. И последнее: детали и элементы планера будут изготовляться на эталонных шаблонах, что даёт возможность передать значительную их часть в различные рода артели, главным условием станет лишь наличие у них отапливаемых и вентилируемых помещения достаточного объёма. На долю авиазавода ложится лишь изготовление наиболее ответственных деталей и окончательная сборка самолёта.

— Очень любопытно. А сколько в таком случае будет стоить готовый штурмовик, вы прикидывали его стоимость? — сделал стойку Буденный.

— Да, стоимость была просчитана: ровно двести четырнадцать тысяч рублей. В дальнейшем, в случае принятия решения о крупносерийном производстве, мы надеемся снизить цену.

Глава 17

— Через десять минут, — сказал Сталин — мы с вами проведём небольшое совещание, определитесь с местом, главное, чтобы оно было рядом. А пока я хочу побеседовать с товарищем Дикобразовым.

Отошли в сторонку, Сталин достал из портсигара папиросу, но не стал её прикуривать, держал в руке.

— С тех пор как вы, Антон Петрович, меня излечили, у меня почти пропала тяга к курению, но запах табака приятен. К тому же обоняние обострилось, стало почти как в детстве. Вообразите, я вот с такого расстояния прекрасно улавливаю запах папирос. Скажите, это не первая стадия превращения в собаку? — вождь улыбался широко и обаятельно.

— Нет, Иосиф Виссарионович, это первая стадия превращения в Плюшкина. Видите, каким хитрым образом вы придумали экономить на куреве? — улыбается в ответ Антон. В самом деле: вот он уже вырос настолько, что с ним упражняется в пикировке сам Сталин!

Хорошо смеётся Сталин: открыто, искренне, от души.

— Хотел спросить, Антон Петрович, что там в будущем помнят о Бартини?

— Я мало знаю о Бартини, разве тот факт, что там в будущем, исследования преодоления межгалактических расстояний крутятся вокруг идей Бартини о шестимерной вселенной и трёхмерном времени. Ещё я знаю, что исследования давно бы увенчались успехом, но значительная часть философского наследия товарища Бартини была утеряна в Смутное Время. И ещё отложилось в памяти, что Бартини был нашим до мозга костей. Заблуждался, противоречил друзьям, всему миру и сам себе... Но он гений, с гениями непросто, да и им самим сложно.

— Я понял вас. Значит, считаете, что товарища Бартини нужно привлекать к нашей работе?

— Убеждён в этом. Нужно давать ему работу по конструированию, это как шахматы — развивает пространственное и конкретное мышление, дополняя его абстрактным. И следует дать ему работу философскую — ту, которую утеряли в моём потоке времени. Я восстановлю всё немногое, что есть из идей Бартини в моих архивах, всё что есть по пространству-времени, а вы уж подумайте, как передать это самому создателю идей.

— Вот так вопросик вы поставили, а? Непросто это, надо советоваться с медиками, с психологами... Человек, даже и гениальный, от таких новостей может сойти с ума, а может и необыкновенно просветлиться... Да. Будем думать, товарищ Антон Петрович.

Совещание собрали тут же, в кабинете начальника цеха, благо, все заинтересованные лица были на месте: конструктора двигателя и самолёта, первый заместитель наркома обороны, нарком внутренних дел, нарком авиапромышленности и сам Верховный Главнокомандующий.

— Сегодня мы обсудим самые общие и главные вопросы, касающиеся двигателей и машин под них. — открывая заседание пояснил Сталин — Для начала я спрошу товарища Колосова: в какие сроки будут готовы к испытаниям ваши три двигателя? Сразу скажу: финансирование и снабжение у вас будет неограниченным.