Анархист

Мерседес не спеша прибавил скорость и снова погнался за седаном. Миша вытер салфеткой лобную залысину («высокий лоб»), выдохнул. Прислушался к организму: объемистый живот («комок нервов») заполнили спазмы, кишечник - сопутствующие газы. Приспустив стекло и справившись с одной проблемой, Миша посмотрел на часы — 13-20. Прикинул: до пункта назначения еще километров 120, по трассе часа полтора, в городе пробки, а это еще часа два не меньше. Определенно надо пожрать! Опять же стресс, «комку нервов» нужно успокоительное.

Через полчаса Миша заворачивал к придорожному кафе.

Миша доедал харчо, когда к его столику подошли двое мужчин.

- Мужик, канистра твоя во дворе стоит?

Миша поднял голову. Мужики ему сразу не понравились. Спрашивал, ворочая могучей челюстью, верзила под два метра, руки в наколках, на шее цепь с килограмм. Слева встал такой же уголовник, только пониже, зато и пошире в два раза. Оба в черных брюках и белых рубашках, как со свадьбы.

- Какая канистра?

- Бензовоз.

Миша непатриотично обиделся на такое название американского грузовика.

- Мой, только я не бензин везу.

- Похер. Бензин, керосин. Ты чего, мужик, некультурный такой? Правила не соблюдаешь, обгоняешь, подрезаешь. Чуть бампер мне не снес.

- Я?! - Мишины глаза расширились, обида превратилась в негодование, даже дышать стало невмоготу.

- Ты. - подтвердил верзила. - Бяшки закатай, в тарелку выпадут. Короче, попал ты, мужик.

На Мишиной залысине засверкали капельки пота, комок нервов в животе сжала холодная рука, кишечник напрягся. Припомнились девяностые, когда курсанта ДОСААФ Мишу Новичкова и инструктора по кличке Баранка окружили крепкие парни в кожаных куртках и поинтересовались приватизированы ли у них квартиры. А всего то тогда пару трещин на бампере задрипанной бэхи добавил.

- Пошли на воздухе побазарим. - предложил длинный уголовник.

- Я не могу. - признался Миша, потому что ноги стали тряпочными и легко задрожали.

- Ты чё, поцик щекастый, совсем обнаглел? - тихим голосом поинтересовался квадратный. - Ты теперь еще и время наше воруешь.

- Ладно, слушай сюда. - Длинный сел за стол и наставил дула зрачков на Мишу. - Вариантов у тебя немного, точнее два. Или ты с разбитым едалом у своей цистерны шины дырявые бортуешь, или в одном деле помогаешь.

- Каком деле? - сделал естественный выбор Миша.

- Вот, уже базар по теме. - усмехнулся длинный, убрал руку под стол и достал пачку оранжевых купюр. Татуированные пальцы выудили три пятитысячных. - Аванс ты уже заработал.

Купюры были новенькие, такие красивые и манящие, что спазмы в Мишином животе пошли на убыль, ноги почувствовали землю.

- Ты чего везешь?

Миша оторвал взгляд от денег, посмотрел на собеседника.

- Азотную кислоту.

Длинный пошевелил бровями:

- Отлей сто литров, получишь тридцатку.

Миша представлял, для чего может пригодится азотная кислота людям с определенным кругом интересов. Дымящаяся ванна, например, для превращения несговорчивого оппонента в человека-невидимку. Так и пусть бандюганы друг друга растворяют, не простых же работяг такие хлопоты ожидают. Чиста Мишина совесть! Единственная проблема:

- Да вы чего пацаны? Там пломба, замок! И как ее сольешь? Это ж кислота, прожигает все? Ее только на заводе на специальном оборудовании сливают.

- С пацанами в песочнице будешь пирожки лепить, а насчет замка с пломбой не беспокойся и слив не твоя забота.

- Ну если с пломбой все ништяк будет, давай попробуем.

- Пошли, «ништяк», к твоей цистерне.

Авторитетный жулик Вальтер гулял по двору в задумчивом состоянии. Задумчивости предшествовал не вовремя (утром) выкуренный косяк. Вальтер подошел к краю искусственного водоема. На воде искрились блики, солнце теплыми руками проводило по плечам, будто пытаясь стряхнуть татуировки. Эти звезды не стряхнешь. Вальтер сел в кресло, вытянул ноги. Эти звезды — на всю жизнь. Эти звезды и есть жизнь, будь она неладна. Вор закрыл глаза, на внутренней стороне век осталась картинка бликующей воды. Искры закружились, водоем превратился в содержимое старой советской игрушки под общим названием калейдоскоп.

Как Валера Терновский — не беспризорник, не сирота, сын советских интеллигентов, превратился в Вальтера — матерого зэка, человека, не согласного в какой-то части с законами, по которым живет общество.

Фрунзе. Сухое лето 1973 года. Развалины старого дома на окраине города. Валера смотрит в картонную трубку и медленно ее поворачивает. Калейдоскоп подарили ему на четырнадцатилетие. «Девчачья игрушка!» - сказали пацаны. А Валера все равно таскал ее с собой, молча разглядывал никогда не повторяющиеся узоры и созвездия, внутри от этого становилось хорошо и радостно. Вот и сейчас: приятели сидели неподалеку, играли в ножички, а он, подставив лицо вечернему солнцу, находился в другом мире. В ногу ткнулось что-то мягкое. Валера оторвался от игрушки, посмотрел вниз. О штанину, подняв хвост, терлась приблудная кошка. Валера присел, погладил животное по свалявшейся шерсти.