Анархист

- Открылись некоторые обстоятельства, - Дмитрий замялся, подбирая слова, - способные повлиять на судьбу вашего бывшего друга. Мне кажется, в прошлый раз вы могли больше о нем рассказать.

Логинова сидела с прямой спиной, руки на подлокотниках, грудь вперед. При последних словах снова бриллиантовый блеск в глазах.

- А мне кажется, это я должна решать, что рассказывать, а что нет.

Дмитрий вздохнул:

- Все верно. Только ситуация сейчас такая, когда мне надо знать, насколько дороги вам сын и друг.

- Что случилось? - Логинова изменилась в лице. Бизнес-вумен превратилась в амазонку. - Что с Олегом? Он давно перестал уходить из дома!

- Да, - согласился Дмитрий, - неумная постановка вопроса. Про Олега сказать ничего не могу, рад, что он сидит дома. Тогда вопрос, насколько вам дорог Вадим.

- Кажется, я поняла, - чуть расслабилась Елена, - Вадим снова превратился в Махно, и вы решаете, сдавать его властям или нет.

«Сдавать властям». Не амазонка - Маруся-атаманша. Дмитрий молча смотрел в глаза неординарной женщины.

- У вас есть сигареты?

- Свои не курю. - отрапортовал Кабанов.

Логинова чуть призадумалась, хмыкнула:

- Получается, я тоже. Свои не курю.

Она откинулась в кресле, закинув ногу на ногу, поправила юбку.

- Хорошо, я расскажу, вы решите сами.

Он был непростым человеком. Всегда о чем то думал, один раз проговорился: стою на остановке... он даже разговаривал иногда лозунгами. Никогда не мог расслабиться, жизнь для него — борьба. Каждый день — сражение. Это я сейчас понимаю, что он был очень ранимым и добрым. Наверно отсюда и жажда справедливости. А еще он конечно комплексовал из роста, хотя эту проблему он сам себе придумал. Не такой уж и низкий он был, тем более с его фигурой и мускулатурой. Я уже говорила, расслабляться он не умел, любое удовольствие расщеплял на атомы — говорил, все продукты приносящие удовольствие затмевают разум. (что то подобное надо подумать).

- Самолюбие размером со вселенную, решимость и при этом комплексы. - поставил диагноз Дмитрий. - Нитроглицерин.

- Я нуждаюсь в услугах детектива, а не психолога! - сказала Логинова. Она поджала губы, на несколько секунд закрыла глаза, вздохнула.

- Возможно, вы правы.

«Еще бы, - подумал Дмитрий, - мне ли не знать! У каждого свои комплексы».

- При этом он был, я бы сказала патологически честен. даже дорогу всегда на зеленый свет переходил. Говорил «только тогда страна станет великой, когда вырастет второе поколение тех, кто соблюдает элементарные правила дорожного движения».

- странный анархист. Хотя, может, отсюда и анархия — мать порядка, а порядок — есть порядок, как сказал Ганс, не пропуская без очереди пожилого еврея в газовую камеру.

- не смешно. Историю пишут победители. Советская, затем российско-капиталистическая пропаганда представляет анархию в виде пьяных матросов, неприятия дисциплины, грабежей, насилия. А Вадим трактовал так: анархия — средство, цель — порядок. Только тогда общество будет по-настоящему справедливым, когда порядок будет основан не на страхе, а на совести.

- Понимаешь... Можно я на ты? - Елена поменяла положение ног, юбка снова полезла вверх, бриллианты в глазах превратились в сапфиры - Я все-таки постарше.

Не старше Шарон Стоун. Дмитрий несколько оторопел. Неужели кокетничает?

- Понимаешь, он верил, что можно изменить мир. Этой верой он нас и увлек тогда. Мы с детства были знакомы. Я уже говорила, Вадим, Игорь и я были одноклассниками...

- Двое других учились в параллельном. - продолжил Кабанов. - Кто эти двое? И как фамилия Игоря?

- Артем Дубин и Сергей Доронин, фамилия Игоря Храмов Запомнишь?

- Запомню.

- С Игорем у нас было подобие романа. А Вадим...

Женщина смотрела на Дмитрия, но вряд ли сейчас видела его.

- Вадиму я нравилась. Так мне казалось одно время. Он стеснялся выражать свои чувства. Зато был настоящим лидером, таким, который не боится никого и ничего.

Логинова замолчала.

- Боялся бояться. - заполнил паузу Кабанов.

Глаза женщины сфокусировались на собеседнике.

- Хм. Может быть. - Елена чуть улыбнулась. - Вы точно не психолог?

- Нет, только учусь. - Дмитрий поджал губы. Не рассказывать же, насколько знакомы чувства. - Что же все-таки произошло? Почему он на милиционера напал?

- К сожалению, не знаю подробностей. Арест Вадима шокировал меня, Артема и Сережку. Игорь тогда на несколько дней пропал, а мы вдруг поняли как это страшно бороться с государством. Артем сказал, что Вадим ни за что нас не выдаст, хотя мы и не планировали нападение на милиционера.

- Кто именно «мы»?

- Я не знала точно, Артем и Петя говорили, что они тоже не в курсе. Я подозреваю, спланировали и нападали Вадим с Игорем. Зачем, тоже не знаю.

- А чем вы вообще занимались, как с системой боролись?

- Печатали листовки, поджигали машины буржуев, пытались встряхнуть общество. У меня была подпольная кличка Клим.

Кабанов слушал о «революционной деятельности», примитивной конспирации, акциях, и думал, только молодые способны на самопожертвование. Что это - глупость, неопытность, наивность, отсутствие привязанностей?

- Вы реально надеялись на результат?