Анархист

Иверский монастырь находился всего в десятке километрах от города. Сориентировавшись по скромному знаку, Кабанов крутанул рулем направо. Дорога сузилась в два раза, но в той же степени стала ровнее. Еще пятнадцать минут под шорох шин, разбавленный хрустом гранат, в тени берез, стройнящихся по обеим сторонам дороги, и Дмитрию открылся вид на золотые купола. Кабанов оставил зубило на площадке неподалеку от знака автобусной остановки. До центральных ворот метров 100. Шагая по гравийной дорожке, Дмитрий осмотрелся. Вокруг монастыря стена из серого камня высотой 2 метра, местами над ней нависали кроны монастырских деревьев. Ворота двойные: внешние нараспашку - дубовые, обитые железом, внутренние - из кованого прутка, створки соединены массивным замком, но в правой открыта калитка. Прихожан было немного, вечерняя служба начиналась через час. Кабанов прошел в калитку, бросив взгляд на окно кирпичной пристройки. В окне надувал щеки и хмурил брови охранник. Все правильно, как же без охраны, а как девки дурные с концертом заявятся? По интернетданным охранников набирают из мирян. Странное словосочетание - охранник и мирянин. Просматривая сайты, Дмитрий сделал вывод: монастырь - тот же хозяйствующий субъект под патронажем государства. Хотя, если вдуматься, все мы под его патронажем, подумал тогда Дима, только такие как Махно не желают признавать это.

- Мил человек, подай на пропитание.

Дмитрий обернулся. Нищий, если так можно было назвать пожилого мужика с кирпичным с лицом, смотрел колючими глазами, несмотря на худобу, голодным не выглядел. Под мышкой костыль, левая нога обмотана грязной тряпкой, на груди табличка «Подайте инвалиду, люди добрые!».Подошел как тихо, инвалид!

Кабанов никогда ни у кого ничего не просил и к нищим относился соответственно, но сейчас подать и спросить про дела монастырские сам бог велел. Нищий прищурился, по скулам пробежали желваки. Нет, решил Дмитрий, такой информатор нам не нужен - явно сиделец бывалый и по зэковскому табелю о рангах повыше мужика званием числился. Спросишь и сам на подозрении будешь, а ответа честного не получишь.

- Службу сегодня … вести будет? - задал Дмитрий нейтральный вопрос, вытаскивая из кармана стольник.

У нищего заточки в глазах пропали, лицо смягчилось.

- Он, мил человек. А ты впервой здесь?

- Да, от людей слышал про монастырь. - Дмитрий чуть акцентировал «людей». - Вот проездом заскочил.

Инвалид переставил костыль под другую руку, вес тела перенес на «больную» ногу, сказал:

- Ты осмотрись, если особо никто не ждет, оставайся, здесь по-людски друг к другу относятся.

Осмотреться - это то, что нужно. И Кабанов прогулялся по монастырю, осмотрелся. Надо признать, субъект оправдывал название «хозяйствующий»:грядки с зеленью, каркасы теплиц, у самой стены приземистые строения, не иначе хранилища, а может и животноводческий комплекс - кто их, монахов, не хлебом единым питаются наверно.

К двери в храм потянулись прихожане, Дмитрий слился с народа, зашел внутрь. Специфический запах - ладан, воск, и ощущение сжатости воздуха, монотонные приятные звуки, общая сумеречность и золото икон. Даже не считавший себя внушаемым, Дмитрий почувствовал благость на душе. Антураж для страждущих? Все не так-то просто! Или просто, да не так, как говаривал Энштейн. И дело не в том, что звезды зажигают те, кому это нужно, звезды горят для тех, кому это нужно, и Бог та самая звезда. Интерпретация Бога у каждого народа своя, и все спекуляции по ее поводу, доводящие до войн и уничтожения тех самых народов, ест амбиции отдельных особей. А Бог, как непознанное простое, привет Эйнштейну, - один! Бог один и вера одна, а религии разные.

Горели свечи на алтаре, служитель бормотал молитву, прихожане крестились и отбивали поклоны. Женщины в платках, преимущественно за 50, несколько мужчин и подростков. У каждого своя беда, счастливые сюда не ходят.