Анархисты

«Исследование эволюции озерных линз» стало вторым классическим трудом Чаусова. Еще раньше возник интерес к политическим наукам: спустившись с альпийских лугов, он познакомился в Швейцарии с Кропоткиным. Вскоре по сумме споров с князем, как раз писавшим тогда «Нравственные начала анархизма», Чаусов формулирует тезисы индивидуализма и свободы, понимая последние как источник взаимопомощи и солидарности всего общества. Принципы естественнонаучного устройства мира отныне стали служить Чаусову для разработки модели справедливой Вселенной. Он уподоблял эти устремления вдохновению раннего Возрождения, когда Джотто и вслед за ним Леонардо творили образцы для нового искусства, исходя из совершенства созданий природы. Чаусов разносил в пух и прах Платона, но заимствовал у него понимание политики как искусства. Он представлял анархическое общество как собор общин, производственных артелей. Модель напоминала улей, где каждый член популяции в процессе жизни проходил все пчелиные функции – от рабочей пчелы до пчелы-разведчицы. Кропоткин поддержал молодого ученого в его начинаниях, но советовал не отрицать роль культуры в развитии общества. Чаусов имел свои соображения на этот счет: культуру он не отринул, но и пчелы его не стали писать стихов и картин. В своих работах он дивился тому, что сорок миллионов лет назад эволюция пошла по пути приматов, а не продолжила совершенствовать зачаток анархического общества, имевшегося уже среди социальных насекомых: муравьев, термитов, пчел. «Все они подчиняются единой цели и при том совершенно добровольно: не обнаружено ни одной принудительной функции, которая бы управляла развитием общества насекомых», – писал он. Чаусов ставил уникальные эксперименты, в которых обнаруживал способность красных муравьев к арифметическому счету. Из деревянных спиц он выстраивал хитроумные лабиринты-деревья, по которым запускал муравьев-разведчиков в поисках кормушек – щепок, обмазанных патокой, а затем измерял среднее время, необходимое для передачи вернувшимся разведчиком сведений о местонахождении корма своим сородичам (число разветвлений пути измеряло количество сообщаемого посредством муравьиных усиков смысла). И оказалось, что муравьи способны передавать информацию, сокращая ее без потерь для сути с помощью арифметических операций: вместо «направо, направо, направо, направо, налево, налево, налево, направо» – они говорят: «четыре направо, три налево, направо».

Рассуждая о практическом применении своей теории, Чаусов приводил в пример Витте, который, прежде чем стать министром путей сообщения, освоил едва ли не все специальности – от носильщика и кондуктора до начальника станции и начальника движения Одесской железной дороги, в должности какового особо отличился перед царем во время переброски войск к театру действий Русско-турецкой войны. Чаусов считал, что идеальное анархическое общество – это как раз и есть соборное сочетание индивидуальностей, эффективных управленцев, подобных Сергею Витте, знаменитому в русской истории реформатору. Отвечая на вопрос, как же он обойдется без управляющей функции государства, Чаусов приводил пример сообщества мореходных компаний, которые на основе взаимных договоров организуют движение пароходов с гигантским количеством грузов по всему мировому океану.

Чаусов отрицал государство у пчел: матка относилась им только к плодотворительной функции, а способность роя к организации в единое рабочее сознание казалась так же необъяснимой с точки зрения эволюции, как и возникновение сознания человеческого. Инстинкт – правительство насекомых. Точно так же, без участия власти, считал он, можно организовать мироздание. Турчин вслед за Чаусовым, который в степные экспедиции брал с собой пару походных колод с пчелами, возился с роем и штудировал монографию Карла фон Фриша, первооткрывателя языка прямокрылых.

Соломин, для которого анархизм связывался с оргиастической пьяной матросней, батькой Махно, в лучшем случае с народовольцами, однажды поднял черный флаг с меловым Роджером над пасекой из десятка ульев, над которыми регулярно дымил Турчин, вынимая поочередно каждую рамку и просматривая ее на свет или вставляя вместо задней стенки улья лист плексигласа для наблюдений за поведением своих подопечных. Турчин в драку не полез, а снял флаг, выстирал, высушил и снова поднял, но уже с выведенной белилами буквой А в кружочке.

Потом провел с Соломиным воспитательную работу. В слушатели призвал еще и Дубровина, чтобы рассказать о Чаусове, о его трактате «Анархия в природе».