Анархизм и другие препятствия для анархии

Увлечение книгами, скорее всего, продлится — как говорит ДжейкобРабиновиц из «VerlagGolem», на издание фэнзина нужно столько сил, что с тем же успехом можно печатать книги. Пусть какие-то маргиналы увязают в трясине бизнеса — например, преп. Ломик из издательства «Популярной действительности», которому в итоге пришлось оптом продать «Лумпаникс» большую часть тиража книги Джона Крофорда, — их всегда сменяют другие. Есть книги, которые давно пора выпустить — КирбиОлсона, Джерри Рейта, Джима Вита, ЛэнаБракена и других. Кто-то обязательно должен собрать антологию авторов-женщин. Мы с Джоном Ф. Келли пришли к выводу, что нужен и юмористический сборник. Думаю, что и плакаты Эда Лоренса заслуживают полноценного собрания. «Блядь поэты» Черил Таунсенд, Том Андрола и другие. «Неологи», которых Джоф Хьют собирает в своем «Тонком журнале грубого словоупотребления». Сборники лучших статей из всего — от «Vague» до «Пятого сословия». Возможностей масса.

Но, несмотря на книжный бум, сердцевина субандеграунда — по-прежнему самиздатские журналы. Для «Популярной действительности» не нашлось единого продолжателя — теперь приходится собирать целую пачку: среди лучших образцов «PhotoStatic», «Mallife», «XYY», «Сумерки идолов», «Feh!» и «Анархия: журнал вооруженных страстей». Самый плохой из хорошо известных фэнзинов, «Шутка для своих», прекратил выходить в 1991 году. Несколько отличных журналов появились после моей статьи 1986 года, но скончались до того, как я сел писать этот текст, — например, два фэнзина из Бостона, которым я был крестным отцом: «Анафема» и «Неодобренные теории». Это было уже после того, как с моим изгнанием из «Ошибочно положительного», журнала Донны Косси, все слишком поздно поняли, что журнал был плодом совместного творчества, а я был в нем незаменим. Кроме того, сколь бы несомненно американской по происхождению не была маргинальная культура, сейчас есть аналоги за границей: фэнзины процветают в Финляндии, Греции, Мексике, Бразилии, a «Vague», возможно, лучшее маргинальное издание в мире на настоящий момент, выходит в Лондоне. Меня самого, если на то пошло, перевели на французский, немецкий, голландский, словенский и итальянский.

Труднее определить и описать перемены в темах, стиле, смысле и вкусе. Культура маргиналов — это культура временная, и в этом ее постоянство, ее умение выживать. Включиться в игру легко, еще легче выйти из нее, когда надоест. Некоторые из когда-то выдающихся игроков отошли от дел. Гаррет МайклО'Хара пропал без вести. Джон Крофорд когда-то был самым вездесущим маргиналом — любой панковский журнал был бы неполон без его комиксов о Бабуине Дули — но теперь, по слухам, его тошнит от тусовки и он только изредка заправляет в ручку чернила. Его место в пространстве, но не в головах занимает сейчас бездарный либеральный недоебок, вонючий хиппи «ЭйсБеквордс». (Медаль за вездесущность сейчас принадлежит Полу Вейнману, чьи стихи про Белого Парня заполняют бесчисленные дыры.) Карлотта Соммерстейн и «КрисЭсти» — только два примера из числа давешней панковской аристократии — сейчас ни в чем не участвуют. На каждого уходящего приходится пять новичков — тех, для кого сообщество по-прежнему в новинку, полно жизненной силы, радикально, требует участия — и они радостно заново изобретают колесо. А некоторые из нас, тех, кто в сообществе давным-давно, в том числе я, заняты примерно тем же, что и всегда; иногда это чертовски здорово, например, когда дело касается Тома Метцгера, Джима Вита, Эда Лоренса, НорбертаУрода («Тошнотный подросток»), Давида Гринбургера («Планета-Дуплекс») и Бластера Элла Акермана. Сии неподражаемые знают, что делают, и пусть делают и дальше — хотя нельзя отрицать, что многие другие упорно делают вещи, забитые до смерти.