Анархизм. Сочинения одного из лидеров мирового анархического движения начала ХХ века

Если бы Феррер действительно организовал беспорядки, если бы он дрался на баррикадах, если бы он бросил сотню бомб, он не мог бы быть так опасен для католической церкви и деспотизма, как своим противодействием дисциплине и сдержанности. Дисциплина и сдержанность – не они ли причина всех зол в мире? Рабство, покорность, нищета, всякое несчастье, все социальные беззакония – результат дисциплины и ограничения. Действительно, Феррер был опасен. Поэтому он должен был умереть 13 октября 1909 года в канаве Монжуика. Но кто посмеет сказать, что его смерть была напрасной? Ввиду бурного роста всеобщего негодования Италия называет в память о Франсиско Феррере улицы, Бельгия открывает подписку на возведение мемориала, Франция призывает на передовую своих самых прославленных мужей, дабы возродить наследие мученика, Англия первой выпустила его биографию, все страны объединяются в увековечивании великого дела Франсиско Феррера, даже Америка, вечно плетущаяся в хвосте прогрессивных идей, породила Ассоциацию Франсиско Феррера, чья цель – опубликовать полное жизнеописание Феррера и организовать современные школы по всей стране, – можно ли перед лицом этой международной революционной волны сказать, что Феррер погиб напрасно?

Та смерть в Монжуике – как она была прекрасна, как драматична, как она волнует человеческую душу. Гордый и прямой, с внутренним взором, устремленным к свету, Франсиско Феррер не нуждался ни в лживых священниках, чтобы придать ему мужества, ни в том, чтобы упрекать призрака за то, что тот оставил его. Сознание того, что его палачи представляли умирающий век, а он – живую истину, поддерживало его в последние героические минуты.

Умирающий век и живая истина,
Живые хоронят мертвых.

Лицемерие пуританства

Говоря о пуританстве применительно к американскому искусству, мистер Гутзон Борглум сказал: «Пуританство так долго делало нас эгоцентричными и лицемерными, что искренность и почтение естественного в наших порывах из нас полностью вытравлены, потому ни правда, ни индивидуальность в нашем искусстве невозможны».

Мистер Борглум мог бы добавить, что пуританство сделало невозможной саму жизнь. Больше, чем искусство, больше, чем эстетизм, жизнь представляет красоту в тысячах вариаций, это действительно гигантская панорама вечных перемен. Пуританство, напротив, покоится на фиксированной и неизменной концепции жизни, оно основано на кальвинистской идее о том, что жизнь – это проклятие, наложенное на человека гневом Божьим. Чтобы искупить себя, человек должен постоянно каяться, отвергать все естественные и здоровые порывы и отворачиваться от радости и красоты.

Пуританство упивалось основанным на терроре режимом в Англии в XVI и XVII веках, уничтожая и сокрушая все проявления искусства и культуры. Именно дух пуританства лишил Шелли его детей за отказ склониться перед религиозными заповедями. Этот же узкий дух отвратил Байрона от родины, этот великий гений восстал против однообразия, серости и мелочности своей страны. То же пуританство принудило некоторых из свободнейших женщин Англии к общепринятой лжи о замужестве: Мэри Уоллстонкрафт, а затем Джордж Элиот. А недавно пуританство потребовало еще одной жертвы – жизни Оскара Уайльда. В действительности пуританство никогда не переставало быть самым пагубным фактором на территории Джона Буля, выступая цензором художественного самовыражения собственного народа и одобряя только скучную респектабельность среднего класса.

Поэтому чисто британский ура-патриотизм указывает на Америку как на страну пуританского провинциализма. Совершенно верно, что наша жизнь чахнет из-за пуританства, убивающего все естественное и здоровое в наших порывах. Но в равной степени верно и то, что именно Англии мы обязаны пересадкой этого духа на американскую почву. Его завещали нам отцы-пилигримы. Спасаясь от преследований и угнетения, Пилигримы славного «Мейфлауэра» установили в Новом Свете царство пуританской тирании и преступности. История Новой Англии, и в особенности Массачусетса, полна ужасов, которые превратили жизнь во мрак, радость в отчаяние, естественность в болезнь, честность и правду в отвратительную ложь и лицемерие. Позорный стул и столб для порки, а также множество других пыточных приспособлений были излюбленными английскими методами очищения американцев.