Анархопокалипсис (СИ)

— Я не могу вам сказать, извините, — Лесса поникла и опустила голову. — Просто, ещё никогда не видела кого-то, кто называл бы нормой такую ужасную вещь как мужеложество. Это же мракобесие и психические отклонения!

— Не, это всё тот же отбор и эволюция, — усмехнулась Ольга. — Сами ученые предки казали, что так природой задумано да у всех видов животных устречают. А коли угодно тебе: нет мужеложества никакого. Оно то человек, он изначально в «обе стороны» ходит, да всё равно не понять тебе то, коли давно уж науку наш люд схоронил.

— Вы это о чём?

— Да ни о чём, — Ольга пожала плечами. — Ох, и надобно ж вам, всё-таки иногда и книжки читать, а не «мнения» свои мыслить! Вот ведь чего Рэйхо-церковность с людями делает! Шо слышу — то говорю, а проверить — шишь!

— Да кто же вам такое сказал?! — в стеклянных глазах девушки читалась невероятная беспомощность.

— А кто себя биологами звал? «Теория эволюции» называется! Старинная такая штука, нынче за неё казнят без шуточек! Да й почитать бы дала, будь я в забытом Харукове, да не судьба. Еле ноги унесли от психопатов тамошних! — женщина покачала головой и печально вздохнула. Она прекрасно помнила о том, как сама через это прошла, как они с Андреем находили старинные записи, желая разобраться во всем, чего сами понять не могли:

— Ох и сломалась то природушка, уж весною жары никакой! Весь урожай почах!

— Биологами? Это кто?

— Понятно… Слухай, есть такая штука: наука, что нынче «извратной» кличут. Так вот она всех различных животных изучала! Людина — то тоже звер! Так шо, не тараторь мне тут! Не хош — не верь, толку с того.

— А если не так? А если, всё-таки, изврат? — монашка недоверчиво покосилась и надула губки. — Чем докажете?

— А ничем, кроме того, что в башке отложилось! — подмигнула трактирщица. — То-то оно, шо пояснить людям за мужика в небе как-то сумели, а за природушку: да всё никак! Да то понятно, что бедолажку создательницу ещё сами предки всяко гнобили, окаянные.

— А если бы ваши эти учёные вам доказали обратное, что тогда?!

— А вот тогда: буду рада извиниться и иметь в виду! — лучезарно улыбнулась Ольга. — Если, конечно, что истинно то всё докажут! Дело же не в том, чего я хочу, а в том, как оно на самом деле есть! И только в этом настоящая сила и ценность знаний сокрыта! Мне-то вообще по барабану, кто, где и чего делает, пока к нам в избу с огнями не лезут. А там-то я кого угодно уж пришибу без разбирательств! Если безвредно — значит хай будет.

— Докажут? — недоверчиво ухмыльнулась Лесс. — Как же?

— А это уж другой вопрос, да всяко уж, поздно о том распинаться. Ты мне лучше другое скажи, у вас в… в «Храме» книжки были?

— Были, конечно.

— Доанархичные?

— В большем, именно такие. Правда, послушникам не позволялось их читать, но я туда всё равно лазала, вот и нахваталась всякого.

— Вот как? — Степанна нахмурилась. — Значит, и архивам есть место быть?

— А, что, простите? — девушка глупо улыбнулась и вопросительно захлопала ресницами.

— Ой, не важно! — она отмахнулась. — Вот в тех книжках, которые ты читала, что-нибудь об этом, как говоришь, «мракобесии», находила? Ну от про эволюцию всякую труды научные?

— Да нет. «Биологий» всяких в Церкви точно уж не было, — послушница тяжело вздохнула, понимая, что вовсе не такая уж и начитанная, как ей бы хотелось.

— Откуда же ты знаешь где природушка, а где мракобесие? — недовольно проворчала Ольга. — Вот я ж не сетую тебе, что никакого мужика не сидит на небе! Шо ж ты меня то возмусчаешь?! Аки, никакой бы Церкви Искупления той не было б, если б народу «воображаемых Богов» не втемяшили!

— Но ведь… Бог — суть всего сущего!

— Аки, не могу я тебе честно ответить, так оно, или нет. Потому, что доказать можно только наличие чего бы то ни было, а не наоборот. Жаль только, в богов люд верит, а в истину все никак. — Степановна так разозлилась, что даже не упомянула о том, что саму по себе веру они с Андреем вредоносной совсем не считали. Вот только боль за то, как нечто безвредное извратили до секты, мешали внятно разъяснить что-то младшей.

— Простите, — Алессия виновато опустила глаза. — Просто, священные догматы… просто, люди говорят… — она присела у тонкого дерева и с силой зажмурилась, закрывая лицо дрожащими руками. — Извините.

— Ты прости, — виновато отозвалась сибирячка, потирая сарафан и направляясь в сторону девушки. — Не серчай, но вот даже небо, оно ж не всегда голубое, особенно ночью. Кому-то оно черное, а кому-то тёмно-синие, но это же всё только точки зрения чьи-то, — вздохнула она, протягивая руку чтобы потрепать послушницу по плечу.

— Да нет никакого неба! — громко вскричала Алессия, отдергивая корпус, и обхватила руками колени. — Я знаю, что ничего знаю! Хватит уже! — глухо выпалила она, вжимаясь лицом в юбку и обхватывая пальцами тонкую спину.

«Плохо дело, — Ольга тут же отшатнулась, заняв оборонительную позицию и едва касаясь древка алебарды. — Только бы не снова…» — нервно сглатывая, она осторожно уселась напротив затихшей монашки и неспешно достала из поясного мешка бутылку с какой-то жидкостью и стальную кружку:

— Алессия, послушай меня.